Избранные произведения в одном томе - [1435]

— Я… уходил из своего отеля по делам. Когда я вернулся, письмо… оно ждало меня. Я тотчас же отправился сюда.

— Оно датировано завтрашним днем, — напомнил Галиль. — Это может быть как просто опиской, так и путаницей в самом времени. Но я так не думаю. Письмо явно намекает на то, мистер Мэннерд, что вы должны погибнуть сегодня вечером либо завтра утром. Но, с другой стороны, мистер Кошен не напишет с определенностью о вашей гибели, когда оставит послание в той книге. Значит, есть надежда, что…

— Я не собираюсь умирать сегодня ночью, — сказал Мэннерд сердито. — Отнюдь не собираюсь!

— А я, — добавил лейтенант Галиль, — не собираюсь приближать эту возможность. Но я не могу придумать никакой меры предосторожности, которая не была бы уже пущена в ход.

Аполлоний резко сел, как будто у него подломились колени. Его внезапное движение привлекло к себе все взгляды.

— Вам что-то пришло в голову? — участливо спросил Галиль.

Аполлоний поежился.

— Мне… мне пришло в голову… — он умолк и облизнул пересохшие губы, — что я должен рассказать о моем сегодняшнем разговоре с мистером Когленом. Я… я обвинил его в мошенничестве. Он признал существование заговора. И предложил… предложил мне участвовать. Я… я обвиняю мистера Коглена в том, что он готовит убийство мистера Мэннерда.

И тут погас свет. Комната погрузилась в кромешную темноту. В тот же миг послышался глухой удар. Затем стон, чье-то тяжелое дыхание, пыхтение и возня. Снова удары. Закричала Лори.

Потом раздался сдавленный голос, как будто его обладатель едва дышал:

— Вы… вы душите меня, мистер Коглен! А я… похоже, я душу его! Только бы мы удержали его, пока не включится свет. Он такой сильный!

В темноте возня на полу продолжилась.

Глава 7

В замочной скважине лихорадочно зашуровали отмычкой. В щель проник луч фонарика. В номер ворвались люди, светя на извивающуюся кучу тел на полу. Мэннерд стоял, заслонив собой Лори, готовый в любую секунду броситься в бой.

Люди с фонариками промчались мимо него и ринулись в драку.

Когда свет вспыхнул снова, столь же бесшумно и беспричинно, как и отключился, они вздернули Аполлония на ноги, а он продолжал дергаться как одержимый.

Коглен отошел в сторонку; пиджак у него был разорван, лицо пересекала глубокая царапина. Лейтенант Галиль нагнулся и принялся шарить по полу. Мгновение спустя он нащупал то, что искал. Когда он выпрямился, в руке у него был кривой курдский нож. Он что-то сказал по-турецки полицейским в форме, из рук которых до сих пор отчаянно пытался вырваться маленький толстенький Аполлоний. Его вывели. Он все еще продолжал подпрыгивать и извиваться, как куча воздушных шариков, упакованных в костюм. Галиль протянул нож Коглену.

— Это ваш?

Коглен тяжело переводил дух.

— Мой. Я вскрываю им письма. Как он здесь оказался?

— Подозреваю, — сказал Галиль, — Аполлоний прихватил его, когда сегодня заходил к вам.

Турок принялся оправлять мундир. Он все еще не мог отдышаться.

— Ничего не понимаю! — возмутился Мэннерд. — Аполлоний, что, пытался убить меня? Но зачем? Ради чего?

Галиль закончил приводить себя в порядок.

— Когда месье Дюваль только принес мне эту загадочную книгу, я, как это полагается в таких случаях, начал собирать сведения обо всех, кто был упомянут там. О вас, мистер Мэннерд, о мистере Коглене. И о самом месье Дювале, разумеется. Даже об Аполлонии Великом. Последние сведения о нем пришли только сегодня. Выяснилось, что в Риме, Мадриде и Париже он свел близкую дружбу с тремя богатыми людьми, один из которых впоследствии погиб в автомобильной аварии, другой умер от сердечного приступа, а третий, как полагают, покончил с собой. Каждый из них за несколько дней до смерти дал Аполлонию чек на кругленькую сумму для его мнимых соотечественников, и это, я полагаю, не простое совпадение. Думаю, это и есть ответ, мистер Мэннерд.

— Но я не давал ему никаких денег! — недоуменно возразил тот. — Он, конечно, утверждал, что уже получил деньги, но… Черт побери! Фальшивый чек уже идет через расчетную палату! Он должен быть выписан, пока я еще жив! А я должен умереть до того, как по нему выдадут наличные, иначе я заявлю, что это фальшивка! Но если бы я умер, никто не смог бы поставить под сомнение…

— Совершенно верно, — подтвердил Галиль. — К сожалению, банки еще не успели проверить документацию. Я надеюсь получить эти сведения завтра.

Лори положила руку Коглену на локоть.

— Ты действовал быстро, Томми! — вдруг сказал Мэннерд. — Ты и лейтенант Галиль. Как ты догадался броситься на него, когда погас свет?

— Сначала я ни о чем не догадывался, — признался Коглен. — Но потом увидел, как он посмотрел на часы. Сегодня у меня дома он показал один фокус, где нужно было с точностью до доли секунды знать, когда произойдет определенное событие. Я как раз подумал — если вчера вечером он был уверен, что свет должен отключиться, то вполне мог столкнуть вас с лестницы. А потом свет погас здесь… и я прыгнул на него.

— Всему виной отчаяние, — вмешался Галиль. — Он четырежды пытался убить вас, мистер Мэннерд.

— Вы вроде говорили что-то относительно…

— Вы были под охраной с того самого момента, как месье Дюваль показал мне известную вам книгу со странной надписью — признался Галиль. — Вы взяли напрокат автомобиль. Мои люди обнаружили в его глушителе подстроенную неисправность — смертоносная окись углерода должна была попадать прямо в салон. Ее починили. Потом вам отправили посылку с бомбой, которая пришла позавчера — еще до того, как я поговорил с мистером Когленом. Ее, — он сконфуженно улыбнулся, — перехватили. Сегодня утром на Мраморном море он пытался отравить вас. Этой попытке помешало происшествие, которого он не понял, и это ему не понравилось. Более того, история с книгой напугала его. Он решил, что вокруг Мэннерда затевается еще какой-то заговор, который может помешать его планам. Эта загадка и необъяснимый провал всех его попыток убить вас довели Аполлония почти до безумия. Когда даже заложенная им бомба не взорвала мою машину…