Тут из подсобки вышел приземистый человек с жуткими плоскими челюстями.
— Чего, — говорит, — такое?
— А ничего. Тебя просто купили. Вот этот самый господин. Служи рачительно!
— Слушаюсь, товарищ продавец!
— Как?! — напугался Семёнов. — Это пассатижи?
— Ну конечно, — сказал Пассатижи. — Зажать, отвернуть, придержать.
И он схватил зубами какую-то водопроводную гайку и мигом открутил её от трубы, хотя и та, и другая заросли ржавчиной, как пни опятами.
— Я и за гаечный ключ могу, за шведский, — пояснил Пассатижи.
— Да ну вас к хренам! — сказал Семёнов. — Вертайте деньги! Я хотел нормальные пассатижи, а вы чёрт знает что подсунули.
— Но это же гораздо лучше, — уверял продавец. — Значительно удобней, и не надо прилагать усилий.
— Гони деньги! Я думал, нормальные пассатижи, а так-то я и сам могу.
И он зажал зубами ту же гайку и навинтил её обратно на трубу.
Мадам Френкель долго торчала в ларьке с одеялами и не выдержала, купила всё-таки хорошее верблюжье покрывало.
Матрос Вампиров купил ухо кита.
Петров-Лодкин — стеклярус.
Вперёдсмотрящий — ящик пива.
Рулевой Рыков купил румпель, а румпелевой Раков купил руль.
Суперкарго Пердоний Пердюк купил водки верблюжий курдюк.
Матрос Веслоухов — полкило ложных слухов.
Кок Хашкин купил чулок милашкин.
Кочегар Ковпак купил папаху-колпак.
Валет трефовый купил жилет пуховый.
— Откуда он взялся? — недоумевал Суер-Выер.
— Кто?
— Да этот вон валет.
— А, — сказал Кацман, — это из моей колоды. Выскочил — и покупать.
Сэр Суер-Выер присмотрел себе неплохую курительную трубку, ничего особенного, но — чистый вереск, удобный мундштук. Туда-сюда — дороговато.
— Послушайте, — сказал Суер островитянам, — хочется иметь эту трубку. Может, подарите?
— Извините, сэр, мы вас уважаем, но трубку продаем. Если вы, конечно, купите трубку, то мы бесплатно добавим вам ёршики, чтоб её чистить.
— А табачку?
— А табачку, извините, сэр.
— Хорошо, — сказал Суер. — Итак, вы говорите, что у вас на острове всё есть? Не так ли.
— Это так, сэр, — печально почему-то отвечали зажравшиеся островитяне.
— Предлагаю пари, — сказал Суер-Выер. — Я называю ТО, чего у вас на острове нет, и ставлю свой капитанский краб против этой трубки. Подчёркиваю: краб чистого золота.
— Не стоит вам спорить, сэр, — не советовали островитяне. — Мы понимаем, что вы сейчас назовете какую-нибудь нравственность или чистоту помысла. Не трудитесь, сэр, и это всё у нас есть. У нас есть все предметы, существующие земном шаре и вне его, есть все понятия и качества, не говоря уж о животных и растениях, есть все веры и нации, все горные хребты, моря и реки. И всё это умещается, потому что есть и четвёртое измерение! Есть всё, сэр! Всё! Абсолютно все! Берегите кокарду, сэр, и поверьте, мы вас очень уважаем и подарили бы трубку, но принципы, чёрт их подери, у нас тоже.
— Пари! — настаивал капитан.
— С нами многие спорили, — устало уговаривали островитяне. — То что-нибудь из космоса завернут, какую-нибудь туманность Андромеды, то из отвлечённых материй укажут. У нас есть всё. Понимаете?
— Пари.
Продавец трубки между тем посматривал на капитанскую кокарду-краба с немалым интересом. Чем больше он на него глядел, тем больше хотел выиграть.
— Да что вы отговариваете, — говорил он своим согражданам. — Пускай играет. Пари есть пари. Я принимаю вызов. Пускай он шепнёт мне на ухо, чего У НАС НЕТ, и все дела. Давай спорить. Пусть кто-нибудь разобьёт.
Он выставил свою потную ладонь, и Пахомыч разбил спорящих.
Сэр Суер-Выер наклонился и что-то шепнул на ухо продавцу.
Тот побледнел, схватился за сердце и вяло протянул капитану трубку.
— Вы выиграли, — сказал он.
Под гром оваций мы погрузились на корабль, отдали концы и отплыли от острова. На борту мы, конечно, сразу пристали к Суеру, чтоб рассказал, как выиграл пари.
— Ну что вы сказали, кэп? Ну интересно же?
— Неужто не догадываетесь? — веселился уважаемый сэр.
— Никак нет, не догадываемся.
— Да всё очень просто, — пояснял Суер. — Я сказал ему: У ВАС НЕТ БОЦМАНА ЧУГАЙЛЫ.
Боцман Чугайло вначале даже не понял, в какой изумительной выступил он роли, и толковал о двух отгулах за дежурство. Когда же немного стал соображать, повёл речь и о третьем.
— Ну что, Хомыч, — спрашивал капитан, — дадим третий отгул?
— Не убеждён, — упрямился старпом, — за что, собственно? За вашу гениальность? Нет. Он не заслужил.
— Вы старпом, вам и решать.
Не получивший третьего отгула боцман страшно разъярился.
— Мною трубки выигрывают! — кричал он с топотом. — А мне отгулов не дают! Я — высокоценная вещь, одна на всём свете, а мне отгула не дают! Такой вещи, как я, нету даже на острове, на котором всё есть! Абсолютно всё есть, а меня нету!
А меня нету! А меня нету!
Нету Чугайлы у них ни хрена!
Нету Чугайлы у них ни хрена!
Бедный я, бедный! Меня тама нету, а мне отгула не дают!
Не дают! Не дают!
А трубку курят! Курят!
Курят!
А я тут дежурю так, что жилы лопаются, а мне отгула не дают! В арбитраж!
Мы просто не знали, как его унять.
То он требовал третьего отгула, то вознаграждения, то хоть рюмочку портвейна, то златые горы, то лошадь, то саблю, то коня. Надоел ужасно.
Пока он прыгал, пел и плакал, мы не заметили, что за нами увязалась шкуна без опознавательных знаковых систем под чёрными парусами.
