Избранные произведения - [46]

Шрифт
Интервал

Ты сыну, не мне, отдала свою душу и тело.
Так вот он стучится. Милуйся же с ним, как хотела!»
1944

121. «Такой ты мне привиделась когда-то…»

Такой ты мне привиделась когда-то:
Молочный снег, яичная заря.
Косые ребра будки полосатой,
Чиновничья припрыжка снегиря.
Я помню чай в кустодиевском блюдце,
И санный путь, чуть вьюга улеглась,
И капли слез, которые не льются
Из светло-серых с поволокой глаз…
Что ж! Прав и я: бродяга — дым становий,
А полководец — жертвенную кровь
Любил в тебе… Но множество любовей
Слилось в одну великую любовь!
1944

122. «Ты говоришь, что наш огонь погас…»

Ты говоришь, что наш огонь погас,
Твердишь, что мы состарились с тобою,
Взгляни ж, как блещет небо голубое!
А ведь оно куда старее нас…
1944

123. «Юность! Ты не знаешь власти детских ручек…»

Юность! Ты не знаешь власти детских ручек,
Голоска, что весел, ломок и высок.
Ты не понимаешь, что, как звонкий ключик,
Сердце открывает этот голосок!
1944

124. «Ночь поземкою частой…»

Кайсыну Кулиеву

Ночь поземкою частой
Заметает поля.
Я пишу тебе. Здравствуй!
Офицер Шамиля.
Вьюга зимнюю сказку
Напевает в трубу.
Я прижал по-кавказски
Руку к сердцу и лбу.
Искры святочной ваты
В полутьме голубой…
Верно, в дни Газавата
Мы встречались с тобой.
Смолкла ярость былая,
Примириться веля,
Я — гусар Николая,
Ты — мюрид Шамиля.
Но над нами есть выше,
Есть нетленнее свет:
Я не знаю, как пишут
По-балкарски «поэт».
Но не в песне ли сила,
Что открыла для нас
Кабардинцу — Россию,
Славянину — Кавказ?
Эта сила — не знак ли,
Чтоб, скитаньем ведом,
Заходил ты, как в саклю,
В крепкий северный дом.
И, как Байрон, хромая,
Проходил к очагу…
Пусть дорога прямая
Тонет в рыхлом снегу,—
В очаге, не померкнув,
Пламя льнет к уголькам,
И, как колокол в церкви,
Звонок тонкий бокал.
К утру пней налипнет
На сосновых стенах…
Мы за лирику выпьем
И за дружбу, кунак!
10 февраля 1945

125. ЗАДАЧА

Мальчик жаловался, горько плача:
«В пять вопросов трудная задача!
Мама, я решить ее не в силах,
У меня и пальцы все в чернилах,
И в тетради места больше нету,
И число не сходится с ответом!»
— «Не печалься! — мама отвечала.—
Отдохни и всё начни сначала!»
Жизнь поступит с мальчиком иначе:
В тысячу вопросов даст задачу.
Пусть хоть кровью сердце обольется —
Всё равно решать ее придется.
Если скажет он, что силы нету,—
То ведь жизнь потребует ответа!
Времени она оставит мало,
Чтоб решать задачу ту сначала,—
И покуда мальчик в гроб не ляжет,
«Отдохни!» — никто ему не скажет.
1 марта 1945

126. «В заштопанных косынках полотняных…»

В заштопанных косынках полотняных,
Для праздника отмытых добела,
Толпа освобожденных полонянок
По городу готическому шла.
А город был купеческий, старинный,
Глухой, как погреб, прочный, как тюрьма.
Склонявшийся над свечкой стеаринной,
В нем Гофман медленно сходил с ума.
В домах, за стеклами в стрельчатых рамах,
Полночный, буйный факультетский пир
Справляли бурши в синеватых шрамах —
Следах тупых студенческих рапир.
Морщинистой рукой котенка гладя,
Поднявши чашечку в другой руке,
Он пил свой кофе — в байковом халате,
В пошитом из фланели колпаке.
Румянец выступал на щечках дряблых,
Виски желтели, как лежалый мел.
В неволе ослепленный гарцский зяблик
Над старичком в плетеной клетке пел.
Апрель 1945

127. КАК МУЖИК ОБИДЕЛСЯ

Никанор первопутком ходил в извоз,
А к траве ворочался до дому.
Почитай, и немного ночей пришлось
Миловаться с женой за год ему!
Ну, да он был старательный мужичок:
Сходит в баньку, поест, побреется,
Заберется к хозяюшке под бочок —
И, глядишь, человек согреется.
А Матрена рожать здорова была!
То есть экая баба клятая:
Муж на пасху воротится — тяжела.
На крещенье придет — брюхатая!
Никанор, огорченья не утая,
Разговор с ней повел по-строгому:
«Ты, Матрена, крольчиха, аль попадья?
Снова носишь? Побойся бога, мол!»
Тут уперла она кулаки в бока:
«Спрячь глаза, — говорит, — бесстыжие!
Аль в моих куличах не твоя мука?
Все ребята в тебя. Все — рыжие!»
Начала она зыбку качать ногой,
А мужик лишь глазами хлопает:
На коленях малец, у груди — другой,
Да еще трое лазят по полу!
Он, конечно, кормил их своим трудом,
Но, однако же, не без жалобы:
«Положительно, граждане, детский дом:
На пять баб за глаза достало бы!»
Постарел Никанор. Раз — глаза протер,
Глядь-поглядь, а ребята взрослые.
Стал Никита — шахтер, а Федот — монтер,
Все — большие, ширококостые!
Вот по горницам ходит старик, ворча:
«Без ребят обернулся где бы я?
Захвораю, так кличу сынка-врача,
Лук сажу — агронома требую!
Про сынов моих слава идет окрест,
Что ни дочка — голубка сизая!
А как сядут за стол на двенадцать мест,
Так куда тебе полк — дивизия!..»
Поседела Матренина голова:
Уходилась с такою оравою.
За труды порешила ее Москва
Наградить «Материнской славою».
Муж прослышал и с поля домой попер,
В тот же вечер с хозяйкой свиделся.
«Нынче я, — заявляет ей Никанор,—
На Верховный Совет обиделся.
Нету слов, — говорит, — хоть куда декрет:
Наградить тебя — дело нужное,
Да в декрете пустячной статейки нет:
Про мои про заслуги, мужние!
Наше дело, конешно, оно пустяк.
Но меня забижают, вижу я:
Тут, вертись не вертись, а ведь как-никак —
Все ребята в меня. Все — рыжие!
Девять парней — что соколы, и опять —
Трое девок, и все — красавицы!
Ты Калинычу, мать, не забудь сказать:
Без опары пирог не ставится.

Еще от автора Дмитрий Борисович Кедрин
Рембрандт

В однотомниках Дмитрия Кедрина «Рембрандт» обычно стоит особняком как единственное драматическое произведение. Но надо бы уточнить, что это единственная дошедшая до нас кедринская драма в стихах.Впервые «Рембрандт» был опубликован в трех номерах журнала «Октябрь» за 1940 год.Подготовительный период ее создания занял у автора около двух лет, а непосредственно на ее сочинение у него ушло всего лишь полтора месяца. Кедрин даже стеснялся потом признаваться в этом. Константин Симонов, например, считал, что   «Рембрандт», написанный прекрасными стихами, потребовал нескольких лег труда.


Избранная лирика

Избранная лирика. XX век. Автор: Дмитрий Борисович Кедрин (1907–1945) — русский советский поэт, переводчик.


Стихотворения. Поэмы. Драма

В настоящий том, представляющий собой первое научно подготовленное издание произведений поэта, вошли его лучшие стихотворения и поэмы, драма в стихах "Рембрант", а также многочисленные переводы с языков народов СССР и зарубежной поэзии.Род. на Богодуховском руднике, Донбасс. Ум. в Тарасовке Московской обл. Отец был железнодорожным бухгалтером, мать — секретаршей в коммерческой школе. Кедрин учился в Днепропетровском институте связи (1922–1924). Переехав в Москву, работал в заводской многотиражке и литконсультантом при издательстве "Молодая гвардия".


Стихотворения и поэмы

Литературное наследие поэта Дмитрия Кедрина (1907–1945) включает в себя стихи, поэмы, баллады, сказки, песни, драму в стихах, значительное количество переводов. У Д. Кедрина было много творческих планов, которым не суждено было осуществиться…В настоящий сборник вошли стихотворения на разные темы и поэмы ("Приданое", "Песня про Алену-старицу", "Зодчие", "Варвар", "Пирамида" и др.), датированные 1932–1945 гг.


Стихи

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Стихотворения и поэмы

В книге широко представлено творчество поэта-романтика Михаила Светлова: его задушевная и многозвучная, столь любимая советским читателем лирика, в которой сочетаются и высокий пафос, и грусть, и юмор. Кроме стихотворений, печатавшихся в различных сборниках Светлова, в книгу вошло несколько десятков стихотворений, опубликованных в газетах и журналах двадцатых — тридцатых годов и фактически забытых, а также новые, еще неизвестные читателю стихи.


Белорусские поэты

В эту книгу вошли произведения крупнейших белорусских поэтов дооктябрьской поры. В насыщенной фольклорными мотивами поэзии В. Дунина-Марцинкевича, в суровом стихе Ф. Богушевича и Я. Лучины, в бунтарских произведениях А. Гуриновича и Тетки, в ярком лирическом даровании М. Богдановича проявились разные грани глубоко народной по своим истокам и демократической по духу белорусской поэзии. Основное место в сборнике занимают произведения выдающегося мастера стиха М. Богдановича. Впервые на русском языке появляются произведения В. Дунина-Марцинкевича и A. Гуриновича.


Стихотворения и поэмы

Основоположник критического реализма в грузинской литературе Илья Чавчавадзе (1837–1907) был выдающимся представителем национально-освободительной борьбы своего народа.Его литературное наследие содержит классические образцы поэзии и прозы, драматургии и критики, филологических разысканий и публицистики.Большой мастер стиха, впитавшего в себя красочность и гибкость народно-поэтических форм, Илья Чавчавадзе был непримиримым врагом самодержавия и крепостнического строя, певцом социальной свободы.Настоящее издание охватывает наиболее значительную часть поэтического наследия Ильи Чавчавадзе.Переводы его произведений принадлежат Н. Заболоцкому, В. Державину, А. Тарковскому, Вс. Рождественскому, С. Шервинскому, В. Шефнеру и другим известным русским поэтам-переводчикам.


Лебединый стан

Объявление об издании книги Цветаевой «Лебединый стан» берлинским изд-вом А. Г. Левенсона «Огоньки» появилось в «Воле России»[1] 9 января 1922 г. Однако в «Огоньках» появились «Стихи к Блоку», а «Лебединый стан» при жизни Цветаевой отдельной книгой издан не был.Первое издание «Лебединого стана» было осуществлено Г. П. Струве в 1957 г.«Лебединый стан» включает в себя 59 стихотворений 1917–1920 гг., большинство из которых печаталось в периодических изданиях при жизни Цветаевой.В настоящем издании «Лебединый стан» публикуется впервые в СССР в полном составе по ксерокопии рукописи Цветаевой 1938 г., любезно предоставленной для издания профессором Робином Кембаллом (Лозанна)