Избранные переводы - [37]

Так выросших за несколько недель,

Малиновки задумчивая трель

И ласточек прощальный разговор!

«Четыре разных времени в году…»

Четыре разных времени в году.

Четыре их и у тебя, душа.

Весной мы пьем беспечно, на ходу

Прекрасное из полного ковша.

Смакуя летом этот вешний мед,

Душа летает, крылья распустив.

А осенью от бурь и непогод

Она в укромный прячется залив.

Теперь она довольствуется тем,

Что сквозь туман глядит на ход вещей.

Пусть жизнь идет неслышная совсем,

Как у порога льющийся ручей.

Потом — зима. Безлика и мертва.

Что делать! Жизнь людская такова.

«Чему смеялся я сейчас во сне?»

Чему смеялся я сейчас во сне?

Ни знаменьем небес, ни адской речью

Никто в тиши не отозвался мне…

Тогда спросил я сердце человечье:

Ты, бьющееся, мой вопрос услышь, —

Чему смеялся я? В ответ — ни звука.

Тьма, тьма крутом. И бесконечна мука.

Молчат и бог и ад. И ты молчишь.

Чему смеялся я? Познал ли ночью

Своей короткой жизни благодать?

Но я давно готов ее отдать.

Пусть яркий флаг изорван будет в клочья.

Сильны любовь и слава смертных дней,

И красота сильна. Но смерть сильней.

Сонет о сонете

Уж если суждено словам брести

В оковах тесных — в рифмах наших дней,

И должен век свой коротать в плену

Сонет певучий, — как бы нам сплести

Сандалии потоньше, понежней

Поэзии — для ног ее босых?

Проверим лиру, каждую струну,

Подумаем, что можем мы спасти

Прилежным слухом, зоркостью очей.

Как царь Мидас ревниво в старину

Хранил свой клад, беречь мы будем стих.

Прочь мертвый лист из лавровых венков!

Пока в неволе музы, мы для них

Гирлянды роз сплетем взамен оков.

«Тому, кто в городе был заточен…»

Тому, кто в городе был заточен,

Такая радость — видеть над собою

Открытый лик небес и на покое

Дышать молитвой, тихой, точно сон.

И счастлив тот, кто, сладко утомлен,

Найдет в траве убежище от зноя

И перечтет прекрасное, простое

Преданье о любви былых времен.

И, возвращаясь к своему крыльцу,

Услышав соловья в уснувшей чаще,

Следя за тучкой, по небу скользящей,

Он погрустит, что к скорому концу

Подходит день, чтобы слезой блестящей

У ангела скатиться по лицу.

Девонширской девушке

Девушка с фермы, куда ты идешь

И что ты несешь в корзинке?

Ты — сельская фея, ты сливок свежее,

Не дашь ли хлебнуть мне из крынки?

Люблю я, мой друг, зеленый твой луг

И склоны с блуждающим стадом.

Но быть бы вдвоем нам в местечке укромном,

Два бьющихся сердца — рядом!

Завешу я шалью твоей деревцо,

И, лежа в лесу на опушке,

Мы будем смотреть маргаритке в лицо

С душистой зеленой подушки.

ИЗ АЛЬФРЕДА ТЕННИСОНА

У моря

Бей, бей, бей

В берега, многошумный прибой!

Я хочу говорить о печали своей,

Непокойное море, с тобой.

Счастлив мальчик, который бежит по песку

К этим скалам, навстречу волне.

Хорошо и тому рыбаку,

Что поет свою песню в челне.

Возвращаются в гавань опять

Корабли, обошедшие свет.

Но как тяжко о мертвой руке тосковать,

Слышать голос, которого нет.

Бей, бей, бей

В неподвижные камни, вода!

Благодатная радость потерянных дней

Не вернется ко мне никогда.

Дочь мельника

У мельника славные дочки.

И так мне одна дорога, дорога,

Что я бы хотел ее щечки

Коснуться, как эта серьга.

Меня бы укрыла волнистая прядь,

И милую шейку я мог бы ласкать.

Вокруг ее нежного стана

Хотел бы я быть пояском,

Чтоб сердце ее непрестанно

Со мной говорило тайком.

И знал бы я, верно ли бьется оно,

То нежной печали, то счастья полно.

И я бы хотел ожерельем

На белой груди ее стать,

Чтоб с грустью ее и весельем

Вздыматься и падать опять.

И я бы мечтал об одном, об одном —

Чтоб снять забывали меня перед сном.

ИЗ РОБЕРТА БРАУНИНГА

В Англии весной

Быть сегодня в Англии —

В этот день апреля!

Хорошо проснуться в Англии

И увидеть, встав с постели,

Влажные ветви на вязах и кленах

В маленьких, клейких листочках зеленых,

Слышать, как зяблик щебечет в саду

В Англии — в этом году!

А после апреля  ― в начале мая

Ласточки носятся не уставая.

И там, где цветет над оградою груша,

Цветом своим и росой осыпая

Поле, поросшее клевером, ― слушай

Пенье дрозда. Повторяет он дважды

Песню свою, чтобы чувствовал каждый,

Что повторить он способен мгновенье

Первого, вольного вдохновенья.

И пусть еще хмурится поле седое,

В полдень проснутся от света и зноя

Лютики — вешнего солнца подарки.

Что перед ними юг этот яркий!

Флейтист из Гаммельна

1

Гаммельн — в герцогстве Брауншвейг,

С Ганнóвером славным в соседстве.

С юга его омывает река

Вéзер, полна, широка, глубока.

Приятней нигде не найдешь уголка.

Но многие слышали в детстве,

Что пять веков тому назад

Испытал этот город не бурю, не град,

А худшее из бедствий.

2

Крысы

Различных мастей, волосаты и лысы,

Врывались в амбар, в кладовую, в чулан,

Копченья, соленья съедали до крошки,

Вскрывали бочонок и сыпались в чан,

В живых ни одной не оставили кошки,

У повара соус лакали из ложки,

Кусали младенцев за ручки и ножки,

Гнездились, презрев и сословье и сан,

На донышках праздничных шляп горожан,

Мешали болтать горожанам речистым

И даже порой заглушали орган

Неистовым писком,

И визгом,

И свистом.

3

И вот повалила толпа горожан

К ратуше, угрожая.

— Наш мэр, — говорили они, — болван,

А советники — шалопаи!

Вы только подумайте! Должен народ

Напрасно нести непомерный расход,

Безмозглых тупиц одевая

В мантии из горностая!

А ну, поломайте-ка голову, мэр,

И, ежели вы не предложите мер,