Избранные и прекрасные - [77]

Ник повернулся ко мне со смущенной полуулыбкой, я звонко чмокнула его в губы, и Гэтсби рассмеялся, а Том слабо запротестовал.

– Будь ласков со мной, дорогой, – велела я.

– Непременно.

Было совершенно невозможно определить заранее, какую еще глупость я выкину, когда Дэйзи сунула телефонный справочник мне. У меня упало сердце при виде того, как она схватила за руку Гэтсби, но я продолжала ломать комедию:

– А теперь ваша очередь, Джей и Ник, – объявила я, не обращая внимания на оскорбленный взгляд Дэйзи. Чтобы меня не поняли превратно, я сунула Гэтсби свои розы и заставила Ника взять его под руку.

– Но это же… двоебрачие, – возразил Ник, сумев найти в себе толику юмора, несмотря на изумление и страх в глазах.

– Не волнуйся, я тебя не выдам, только пообещай завалить меня норковыми манто и бриллиантами.

– Я об этом позабочусь, – игриво подхватил Гэтсби. – Вы ни в чем не будете нуждаться до тех пор, пока согласитесь делиться, миссис Каррауэй.

Оказалось, мне совсем не по душе, как звучит «миссис Каррауэй», но я была счастлива уже тому, что Том не взорвался, а просто пыхтел. Гэтсби и Ника я поженила торжественно, с огромной помпой, и, хотя целоваться Ник отказался, он забрал у меня телефонный справочник и подтолкнул меня к Дэйзи.

– Теперь вы двое!

Всем стало неловко, но Дэйзи схватила стакан с виски, сделала большой глоток и поддержала веселье, забыв о том, что пыталась выйти за Гэтсби на глазах у собственного мужа. Когда Ник объявил нас «женой и женой», она наклонилась, выплеснув несколько чайных ложек виски мне на платье, и влепила мне эффектный бродвейский поцелуй. При этом она заставила меня так сильно отклониться назад, что мы обе потеряли равновесие. И рухнули бы на пол, путаясь конечностями и хохоча, если бы Гэтсби не подскочил молниеносно и не поставил нас на ноги. Если бы не Дэйзи, беспокоиться обо мне ему бы и в голову не пришло, но он поддержал и меня, и я подумала, что, пожалуй, могла бы со временем относиться к нему лучше и что делиться с таким человеком не так уж страшно.

Потом принесли лед, и я уже думала, что мы благополучно переживем этот ужасный день. И только расслабилась было, прижав щиколотку к ноге Ника, который наконец занял место рядом со мной, как Том вновь заговорил, искоса поглядывая на Гэтсби.

– Так какие же отношения связывают вас с Ником? – со значением спросил он. – Вы что, воевали вместе или вроде того?

– Боюсь, не имел чести, – откликнулся Гэтсби. – Мы познакомились, лишь когда он пришел на одну из моих вечеринок этим летом.

Гэтсби будто не замечал угрозы в голосе Тома, но Ник рядом со мной напрягся. Я нахмурилась, приложила сзади к его шее пальцы, холодные от стакана, и он расслабился, но только слегка.

– Ох уж эти вечеринки, – Том с демонстративным отвращением покачал головой. – Полагаю, в современном мире, чтобы завести друзей, надо превратить свой дом в свинарник. Сейчас люди начинают с того, что высмеивают семейную жизнь и институт семьи, а потом попросту выбрасывают их за борт и одобряют браки между черными и белыми.

– Ну, черных здесь нет, – резко вмешалась я. – Право, Том.

Он кинул в меня раздраженный взгляд.

– У тебя нет никаких причин горячиться, Джордан. Ты же знаешь, что я говорю не о тебе.

– В такую жару тебе вообще незачем утруждаться разговорами, – начала я, но он уже сорвался, вскочил и обвел нас гневным взглядом всех по очереди, словно каждый из нас на свой лад бросал вызов лично ему и его американским семейным ценностям. И я вдруг осознала, что, если оставить в покое вопрос его брака, мы с Гэтсби и Ником в самом деле были виновны в этом.

– Что я хочу знать, – продолжал он, выразительно жестикулируя почти пустым стаканом, – так это как долго мужчина должен терпеть извращения такого рода в собственном доме. Пусть сколько угодно говорят, что это просто ради смеха и вреда от этого нет: только вдумайтесь, как все это разъедает ценности, на фундаменте которых мы построили эту страну.

– Мы? – переспросил Гэтсби, и Том перевел на него ошеломленный взгляд, будто не ожидал, что он так быстро смирится с обвинениями в извращенности. Том еще не понял, что здесь, в этом люксе, было представлено сразу несколько видов угрозы для его драгоценной страны.

– Том, прекрати, – вмешалась Дэйзи. – Ты позоришь себя.

В ее голосе звучало напряжение, она снова повернулась к зеркалу, беспокойно приглаживая волосы. До меня дошло, что в зеркале она видит наши отражения. И я задумалась, выглядят ли наши зеркальные версии лучше реальных.

– Не я, а ты, – огрызнулся Том. – Думаешь, тебе больше сойдет с рук только потому, что ты женщина? Тебе и этой твоей китайской куколке…

Мои пальцы сжались на стакане. Виски был почти выпит, поэтому я могла швырнуть стаканом и вылететь из номера, не испытывая угрызений совести, но Ник взял меня за руку, он был бледен. Как и Дэйзи, лицо которой стало бесцветным, как лепестки траурных лилий. Особенно похожими друг на друга они становились в минуты страха, и мне хотелось упрекнуть обоих за то, что поддались словам Тома.

– Ох, какие же мы все глупые, – машинально произнесла Дэйзи. – Давайте поедем домой, ладно?