Избранное - [16]
В исходе зимы Александр Александрович обвенчался с Дуней — на этом настояла Юлия Владимировна. Узнав об их связи, она твердо заявила, что порядочный человек, соблазнивший девушку, обязан на ней жениться, кто бы она ни была. Петр Александрович с легким сердцем выехал из Петербурга в имение устраивать судьбу брата.
Уже около года дядя Саша сожительствовал с Дуней. К предложению жениться он отнесся равнодушно, с иронией человека, который уже окончательно убедился, что на свете нет ничего заслуживающего серьезного отношения.
— В самом деле, Петя, надо в первую очередь соблюдать благопристойность: человеческие судьбы, бесспорно, на втором плане, — сказал он, усмехнувшись. — И потом, знаешь, это так очищает душу: свечи, флердоранж, «Исайя ликуй»…
Петр Александрович огорченно взглянул на брата — ему хотелось верить, что он устраивает его благополучие. А главное, женитьба Саши представлялась ему единственным средством, которое может его спасти.
Гораздо труднее оказалось добиться согласия Дуни. Вначале она очень робела перед Петром Александровичем, но его простота обращения и искренняя благожелательность помогли ей высказаться откровенно:
— Саше скучно со мной, барин. Что я, ровня ему? Раз нельзя так остаться, прогоните меня совсем… Как бы он хуже не затосковал, женившись? Ведь он и сейчас сам не свой, как потерянный ходит. Мне-то видно…
Дуня понравилась Петру Александровичу. Он впоследствии всегда был на ее стороне, повторяя, что она настоящая русская женщина. У этого богатого делового человека были не совсем обычные для его круга мысли.
Дуня сдалась лишь после того, как с ней, по настоятельной просьбе брата, поговорил сам Александр Александрович:
— Никудышный я сожитель, Дунюшка, мужем буду совсем плохим, потому что внутри я весь пустой, понимаешь? Дать ничего не могу. Но мне с тобой будет лучше: я вот почти перестал пить, даже работать пробую. Вообще ты мне нужна: ты, Дуняша, верная, надежная. Жить так, без венца, нам не дают — не полагается, грех! Брат обещает выделить кое-что — ну, ежемесячно, что ли, давать, — я ведь нищий, имение из залога выкупил он, моего ничего не осталось. Да! Нас с тобой за границу посылают. Словом, настоящий будет медовый месяц и рай… из папье-маше. Не раздумывай, голубушка, соглашайся — от судьбы не уйдешь! Как-нибудь проживем…
Он поцеловал ее в лоб, посмотрел близко в глаза своим растерянным, ускользающим взглядом и вышел.
Их жизнь потекла внешне довольно благополучно. Дуня держалась с достоинством, спокойно, — была приветлива, кое-что усваивала и перенимала, очень похорошела и расцвела. Александр Александрович как будто угомонился, был с женой рассеянно ласков, подолгу играл упражнения, радовался беглости пальцев. Потом выяснилось, что он в то время мечтал о концертных выступлениях и готовился писать симфонию, посвященную Шопенгауэру. Но более всего времени он проводил вне дома — на охоте. Правда, его не столько увлекали поиски дичи и стрельба, как длинные прогулки по окрестностям. Иногда ему не хотелось бродяжничать одному, и он брал меня с собой.
Тут я бывал свидетелем самых неожиданных и резких перемен в настроении дяди Саши. Обычно он несколько раздраженно поторапливал сборы и выходил из дому хмурым. Потом какой-нибудь пустяк, случалось, забавная выходка собаки или моя растерянность после неудачного выстрела разгоняли его хандру. Он начинал шутить, изобретал мотивы, под которые ноги сами собой шагали веселее. Порой он целую версту напевал сряду:
и опять сначала, и так без конца. Я усердно подпевал, Когда на него нападал веселый стих, он подхватывал меня под руку, мы, весело горланя, маршировали в ногу и оба хохотали от всего сердца, если кто-нибудь сбивался: штука была в том, чтобы при словах «сели да поели» очень быстро сменить ногу.
Потом смех внезапно обрывался. Дядя прекращал пение, отпускал мою руку и угрюмо замолкал или вдруг разражался желчным монологом. Тут мои робкие возражения только сердили его. И я предпочитал молча плестись сзади.
Доставалось от дяди решительно всему и всем. Он даже над музыкой — своим святая святых — издевался. Это несомненно из желания оправдать перед собой измену призванию: хотя он этого никогда не высказывал, в душе хорошо понимал, что непростительно загубил дарование. Как все слабые люди, он был склонен перекладывать вину на других, считая себя жертвой обстоятельств и общественных порядков. Если бы не они, утверждал он, будучи под хмельком, он написал бы вещи получше, чем тот пошляк, который заставил верить в свой гений — так он честил Вагнера, страстно им ненавидимого…
Только впоследствии я понял, как долго дядя Саша не решался послать меня в деревенскую чайную за водкой — сам покупать он всегда совестился.
Как сейчас вижу его, поджидающего моего возвращения сидя где-нибудь над обрывчиком у ручья или на поваленном дереве у опушки леса. Он ждал меня насторожившись, как на лазу. Его вопросительный, истомившийся взгляд успокаивался не прежде, чем я, подбежав, вынимал из-за пазухи согревшуюся сороковку.
Олег Васильевич Волков — русский писатель, потомок старинного дворянского рода, проведший почти три десятилетия в сталинских лагерях по сфабрикованным обвинениям. В своей книге воспоминаний «Погружение во тьму» он рассказал о невыносимых условиях, в которых приходилось выживать, о судьбах людей, сгинувших в ГУЛАГе.Книга «Погружение во тьму» была удостоена Государственной премии Российской Федерации, Пушкинской премии Фонда Альфреда Тепфера и других наград.
Рассказы Олега Волкова о Москве – монолог человека, влюбленного в свой город, в его историю, в людей, которые создавали славу столице. Замоскворечье, Мясницкая, Пречистинка, Басманные улицы, ансамбли архитектора О.И. Бове, Красная Пресня… – в книге известного писателя XX века, в чьей биографии соединилась полярность эпох от России при Николае II, лихолетий революций и войн до социалистической стабильности и «перестройки», архитектура и история переплетены с судьбами царей и купцов, знаменитых дворянских фамилий и простых смертных… Иллюстрированное замечательными работами художников и редкими фотографиями, это издание станет подарком для всех, кому дорога история Москвы и Отечества.
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.
Псевдо-профессия — это, по сути, мошенничество, только узаконенное. Отмечу, что в некоторых странах легализованы наркотики. Поэтому ситуация с легализацией мошенников не удивительна. (с) Автор.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Данная книга не просто «мемуары», но — живая «хроника», записанная по горячим следам активным участником и одним из вдохновителей-организаторов событий 2014 года, что вошли в историю под наименованием «Русской весны в Новороссии». С. Моисеев свидетельствует: история творится не только через сильных мира, но и через незнаемое этого мира видимого. Своей книгой он дает возможность всем — сторонникам и противникам — разобраться в сути процессов, произошедших и продолжающихся в Новороссии и на общерусском пространстве в целом. При этом автор уверен: «переход через пропасть» — это не только о событиях Русской весны, но и о том, что каждый человек стоит перед пропастью, которую надо перейти в течении жизни.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.