Избранное. Том второй - [16]

— Лишь бы освободиться от извергов, а потом и волов и подводы раздобудем…

— Зачем же губить и волов? — с удивлением и мольбой поглядел на товарищей Русин. — Насчет подвод понятно, но губить волов…

— Надо решить, а что уж придется губить, потом увидим, — сказал Шарап, которому надоел спор.

— Но ведь мы уже решили? — подал голос и Гочо.

— Решить-то решили, но теперь надо определить, где, когда и как, — сказал, подняв руку, Димитр. — Без плана нельзя…

Маленький отряд решил напасть ночью на какой-нибудь обоз у верхних деревень. Димитр и Гочо, у которых была солдатская одежда, остановят возчиков и отведут их в сторону. В это время другие «комиты», как они сами себя называли, перебьют спицы в колесах.

Три дня они подкарауливали над деревней Мюселим. К вечеру третьего дня показался обоз из сотни подвод. Обозчики дремали, опершись на козлы, и время от времени погоняли стрекалом уставших животных. Еще не спали жара и духота. Волы поднимали пыль, разболтанные деревянные колеса тарахтели по неровному, разбитому шоссе.

— Остановятся в нашем селе, — сказал Димитр. — И как стемнеет, пойдут дальше. А сейчас — пошли! — скомандовал он, подняв винтовку.

Маленький отряд двинулся по перелеску, тянущемуся вдоль шоссе. Кустарник был обглодан скотиной, и пробираться сквозь него было нетрудно. Заговорщики пошли на юг, затем свернули на северо-запад, через час спустились к роще над Дерекёем, обошли стороной небольшой лагерь беженцев и уже в темноте направились к пловдивскому шоссе. Бледно-желтый свет луны расстилался по притихшей равнине, будто свет тусклой керосиновой лампы. Но заговорщики были довольны, потому что они различали поросшие колючками межи. Кроме длинных турецких винтовок и заткнутых за пояс револьверов, они были вооружены и четырьмя топорами. Подойдя ближе к шоссе, они присели передохнуть. Пробуя пальцем острие топора, Димитр сказал:

— Мне все-таки кажется, что неплохо ударить топором не только по колесам, но раз-другой и по волам. — И так как все удивленно переглянулись, он пояснил: — Трахни его по боку, пусть потом басурманы собирают потроха.

— Животных не надо трогать, — тихо заметил Русин. — Ведь так договорились?

— Подводы турки найдут, — с легким вздохом сказал Димитр.

— Так они и волов найдут! — возразил Шарап.

— Да, но дольше придется искать! — сказал Димитр.

— Повозки им тоже придется поискать.

— Повозки легче найти.

— Ба! — с горечью усмехнулся Шарап. — Где возьмут подводу, там возьмут и волов… Не свое берут… Холопы стерпят…

— Ну ладно, ладно, — уступил Димитр. Он встал, осмотрелся по сторонам и прислушался. — Вон там сделаем привал. — Всем хотелось еще немного полежать в траве и выкурить по цигарке, но надо было идти; отдохнуть можно будет на условленном месте, если, конечно, обоз не приползет раньше времени.

И отряд снова двинулся прямиком по неубранному полю, стараясь не удаляться от шоссе. Чем ближе они подходили к месту засады, тем чаще озирались по сторонам и прислушивались. Все волновались, но никто не выдавал себя. Столько времени скитались они по полям и рощам, обложенные, как волки, турецкими властями, и до сих пор ничего не предприняли! Лишь сейчас они впервые решились исполнить свой долг и делом помочь братушкам. И если сотни и тысячи порабощенных во всех концах Болгарии сделают столько же, турецкие правители получат хороший удар в спину.

На шоссе послышался конский топот. По очертаниям всадников и по их говору было ясно, что это турки. Когда они проехали мимо, Димитр сказал:

— Башибузуки. Поехали куда-то зверствовать. Лишь бы не налететь на таких гадов, когда остановим обоз. Тогда без стрельбы не обойтись.

Отряд обошел село с юга и продолжал двигаться вдоль шоссе. Димитр вдруг остановился, пригнувшись осмотрелся, чтобы лучше узнать местность, и сказал:

— Здесь.

Заговорщики притаились за кустами вдоль межи. Димитр запретил курить и говорить. Но прошел час, прошло два, а обоз не показывался.

— А вдруг в сторону свернули? — пыхтел и сердился Шарап.

— Некуда им сворачивать, — успокоил его Димитр. — Все едут в Пловдив, но долго тянутся. Так и должно быть.

Прошел еще час. Заговорщики стали перешептываться, затем заговорили громче и наконец не вытерпели и закурили. Цигарки они прятали в кулаке, но все же огоньки то и дело вспыхивали в темноте.

Уже перевалило за полночь, когда показался обоз. Заговорщики проверили оружие и залегли. Димитр еще раз напомнил, что кому делать, и дал знак Гочо следовать за ним. Гочо крался пригнувшись, словно собирался поймать зайца. У всех от волнения пересохли губы, ноги подкашивались, им казалось, что вот-вот начнется сражение. Братья-сапожники вышли вперед, залегли в заросшей травой канаве и, когда ни о чем не подозревавшие обозники поравнялись с ними, выскочили на шоссе; Димитр громко крикнул по-турецки, чтобы подводы остановились. Головной возчик, сидевший развалясь на козлах, сразу встал во весь рост. Возчики считались царскими людьми и чувствовали себя в безопасности, но кто знает, что взбредет на ум башибузукам… И вот тебе…

Волы, которые и без того еле плелись, остановились. Димитр подошел к первой подводе и велел возчику сойти. Возчик, двадцатилетний парень, слез с подводы полумертвый от страха и не знал, что ему делать.