Избранное - [7]

В третьем квартале Муромати в старинном, почтенном семействе жил юноша, которого в кварталах развлечений знали под именем Сасароку. Дело, конечно, молодое, однако Сасароку превзошел пределы дозволенного, растратив на любовь с женщинами и мужчинами все деньги, полученные от отца семь лет тому. И хотя он точно знал, что у родителя, ушедшего на покой, имеются кое-какие сбережения, но пока он не мог распоряжаться этими деньгами, а бросить разом гульбу тоже был не в состоянии.

Прознав от кого-то о Нагасакия Дэнкуро, Сасароку пришел к нему и попросил тысячу рё под условие, что после смерти отца он вернет в два раза больше. Недаром велика столица, находятся люди, готовые и в таких обстоятельствах ссудить деньги… Нагасакия послал приказчика, чтобы узнать возраст должника. Сасароку был собою хорош, но теперь он изменил прическу и оделся победнее. Ему было только двадцать шесть, но приказчику он сказал, что ему тридцать один год, набавив себе пять лет. Приказчик удивился — ведь в мире обычно радуются молодости, но сказал, пристально глядя на Сасароку:

— Да уж сколько бы вам ни было, дело-то в вашем батюшке. Выходит, что ему всего лет пятьдесят.

— Я появился на свет, когда отец был уже в почтенном возрасте, ему под семьдесят, — возразил Сасароку, однако приказчик не поверил.

— Я недавно видел, как ваш батюшка сидел в лавке и торговался из-за батата, а однажды довелось мне оказаться неподалеку, когда он хлопотал, приказывая собирать доски, упавшие утром с крыши во время тайфуна. Судя по всему, здоровье у него отменное. Никак непохоже, чтобы в ближайшие десять—пятнадцать лет с ним приключилась беда. Потому мы затрудняемся дать вам ссуду под его смерть, — сказал он.

— Вы очень ошибаетесь! У отца давно уже случаются круженья в голове, к тому же с возрастом он полнеет день ото дня, а это непременно ведет к удару. Ну проживет еще года три, самое большее — пять. Если вскорости отец не умрет, то и на этот случай я приготовился. Прошу вас, не отказывайте мне, — уговаривал он приказчика, а многочисленные дружки Сасароку в один голос твердили:

— Мы тоже считаем, что старик долго не протянет. Мы только потому и прислуживаем этому молодому господину, что с часу на час ждем кончины его папаши. Да мало ли как еще можно порешить дело, не дожидаясь срока!..

— Ну что ж, тогда составляйте долговую расписку, — заключил приказчик и на том откланялся.

По сути говоря, обязательство вернуть сумму в два раза больше полученной означало, что Сасароку в течение трех дней после смерти отца должен был выплатить две тысячи рё. На две тысячи он и написал расписку. Месячных процентов положили один моммэ с каждого рё, и за год набегало изрядно. Из суммы в тысячу рё было удержано двести, Сасароку получил только восемьсот, однако и из них Нагасакия, как было у него в заводе, вычел сто рё комиссионных, двадцать рё наградных уплатили приказчику и двести без процентов дали двоим соседям, приглашенным свидетелями, помимо того, часть денег пошла домовладельцу в уплату за печать, на общий налог за сделку, на пиршество по случаю удачного завершения дела и другие траты. Под конец, когда Сасароку распечатал сверток с деньгами, то из занятой тысячи рё на руках у него осталось лишь четыреста шестьдесят пять. Многочисленные прихлебатели наперебой принялись его утешать.

— Какая удача вам, вот богач появился!

Сасароку с дружками сразу же отправился в дом любви в четвёртом квартале, раздобыл тушечницу, бумагу, записал все долги и полностью уплатил по давно скопившимся счетам за развлечения, за подарки артистам и по счетам из чайных домиков.

— По желанию вашей милости мы обновили потолок на втором этаже, расходы не составят и десяти рё… — говорили ему, показывая книгу расходов. Другие напоминали, что несколько лет назад понесли убытки, пригласив для Сасароку труппу бродячих актеров, а третьи показывали ему книгу с записью пожертвований, которую он раньше и в глаза не видал, где значились имена всей его родни́; и когда он уплатил по всем этим счетам, оказалось, увы, что все его деньги уже уплыли, и осталось у него всего-то один рё и три бу.

— Не пристало богачу самому хранить деньги, — сказали ему друзья, отобрали последнее и со звоном бросили монеты в ящик для мелочи. Дождались они, когда Сасароку захмелел, и исчезли один за другим, поспешив скрыться, пока тот не пришел в себя. Задержался только один человек, высокого роста, служивший в доме Сасароку. Он-то и увел его, говоря, что уже закрывают.

Видя, что отец несокрушимо здоров, Сасароку становился все печальнее. Он отправился в храм Тага-даймёдзин в Оми и помолился, чтобы отец поскорее умер, но по ошибке молитвы он приносил богу долголетия, оттого толку от них быть не могло. Горюя, что отец так долго живет, Сасароку взывал ко всем богам и буддам: «Пусть он скончается в течение семи дней!» — заклинал он. Кто знает, может, и правда молитва его была услышана, ибо у отца закружилась голова. Его обступили испуганные домочадцы. Вне себя от радости Сасароку достал заранее припасенный яд, налил воды в чашечку и собрался было поднести яд отцу со словами: