Избранное - [9]

— Значит, пришло время ей умереть, а раз так — ничего не поделаешь… — сказала она.

Девочку поспешно проводили в последний путь к погребальному костру в поле, а от людей скрыли, что ее убил брат.

Когда же Бунтадзаэмону исполнилось двадцать семь лет, мать стороной прослышала, что он запятнал себя бесчестием, — связался с замужней женщиной и каждую ночь ходит к ней в Такэда. «Это может стоить тебе жизни!» — предупреждала его мать, но Бунтадзаэмон не слушал ее советов; как-то, вернувшись на рассвете, он изо всей силы пнул мать ногой. Поясница у нее онемела, тело больше не повиновалось ей, она даже стоять теперь не могла. Младшая дочь к тому времени стала уже взрослой девушкой, вела хозяйство, была почтительной дочерью и ухаживала за матерью, вкладывая в это всю душу. Бунтадзаэмон заставлял работать отца, сам же, что ни день, спал допоздна, так что ни разу не видел цветов вьюнка асагао — «утренний лик», что распускаются ранним утром.

— Отец, жизнь человека подобна росе, стоит ли утруждаться! — кричал он, свирепо вращая глазами.

— Нет второго такого, кто так не чтит небо, — говорили про Бунтадзаэмона. Все ненавидели его, но ничего не могли поделать. Связь родителей и детей предопределена свыше законами кармы. Для родителей даже такой негодяй остается сыном, и они не выгоняли его из дома, продолжали жить под одной крышей с ним, позволяя ему делать все, что ни взбредет на ум.

С каждым днем жизнь становилась все труднее. Пришли такие времена, когда в доме не оказалось даже полена, чтобы вскипятить воду. И вот решили они лечь рядом и умереть. Но даже в такую минуту матери все-таки было до слез жалко дочь. Позвала она посредницу-бабку и поведала той о домашних тяготах, ничего не скрывая.

— Спасите жизнь дочери, устройте ее на службу в хороший купеческий дом на улице Откупщиков, — попросила она.

Старуха, уж на что ко всему привычная, а тут даже расплакалась и сказала:

— Я ничего не возьму с вас за это.

Она хотела было тут же отправиться вместе с девушкой, но та не могла идти, и тогда старуха посадила ее к себе на спину и понесла — и какое это было горькое зрелище! Девушка была смышленой, но очень мала ростом, и оттого все никак не находилось хозяина, который взял бы ее в услужение и согласился не только кормить, но и платить ей жалованье. Девушка решила, что не годится ей спасать только себя самое, и вернулась в родительский дом. И вот как-то раз она прошептала посреднице:

— Внешность моя неприглядна, но ведь, говорят, занятия бывают разные. Что, если мне продать себя в веселый квартал?

Женщина одобрила слова девушки, ведь любое ремесло дочери принесло бы облегчение родителям, и отвела ее в дом Итимондзия в Симабара, обстоятельно договорившись обо всем с хозяином. Выслушав всю историю, он, похоже, пожалел девушку.

— Вид у нее не ахти какой, но на девушку, которая продает себя, чтобы спасти родителей, можно положиться. — С этими словами он выдал ей двадцать рё за год вперед. Посредница отправилась в дом и предложила деньги родителям.

— На свете такое часто случается, но встречать Новый род, зная, что дочь продает себя, тяжко для родительского сердца, — сказали они и отказались принять деньги. В конце концов посредница все же сумела уговорить их. Как радовались родители заботе дочери! В двадцать девятый день двенадцатого месяца они решили закупить припасы к празднику, о чем прознали торговцы, народ расчетливый. Без всяких просьб из рисовой лавки принесли мешок риса, а из винной прислали мясо и соль. Нарочно заглянул торговец рыбой, который до этого давно уже не показывался. Родители были очень довольны. «Как с деньгами-то жить славно!» — ликовали они, но радость их длилась недолго. Ночью Бунтадзаэмон украл двадцать рё и исчез. На следующий день пришел Новый год, а родителям нечем заплатить за покупки, поэтому все у них забрали, и жизнь их стала такой же несчастной, как прежде. Радость промелькнула, как сон. Им не осталось ничего другого, как втайне от всех покинуть дом; они приблизились к статуе Будды, попросили его быть им поддержкой в другом мире, а потом сели в поле недалеко от храма святого Косэн. Старики решили, что несчастья приключились с ними потому, что в прошлой жизни они были слишком алчными, а ныне возжаждали легкой жизни. Теперь старики лишь молились за будущую жизнь. Они взывали к Будде, без конца повторяя его имя, а потом лишили себя жизни, откусив языки. Тела их стали добычей волков. Когда люди узнали о несчастье, они еще больше возненавидели Бунтадзаэмона, ведь это было делом его рук.

— Не иначе как он на восток подался. Нельзя, чтобы он миновал заставу в Аудзака, — решили соседи и бросились в погоню, но его нигде не было видно, и от сосновой рощи в Авадзу они ни с чем вернулись по домам. Бунтадзаэмон еще не знал о смерти родителей. В то время он тайно пробирался в веселый квартал на улицу Сюмоку. С наступлением Нового года Бунтадзаэмон решил развлечься, накупил новогодних подарков, собрал гетер и веселился до седьмого дня первого месяца, дня семи трав, пока не промотал украденные двадцать рё. В конце концов о его бесчинствах прослышали люди, и он сбежал в Удзи. Но когда Бунтадзаэмон добрался до того места, где умерли родители, ноги его онемели, в глазах потемнело. Изнемогая от боли, он упал. И тут снова явились волки, сглодавшие тела родителей. Всю ночь они терзали Бунтадзаэмона, а кости его принесли на большую дорогу недалеко от Волчьей долины и сложили из них скелет, выставив негодяя на позор.