Избранное. Романы - [221]

— Эх, не знаете вы наших условий, Ермек! — сокрушенно сказал Акым.

Услышав такие слова из уст своего ученика, Ермек ушам не поверил. Растерянно посмотрев на него, ответил невпопад:

— Если не знаю, то подскажи!

— Когда мы работали кайлом, главная задача наша была — отвалить пласт. А теперь самое главное — выдать на-гора́ отваленный уголь. Прежде чем уголь из забоя попадет в железнодорожные вагоны, он должен пройти через множество механизмов. Испортится один из них, остановятся и другие. Вот эти остановки вы недостаточно учли при составлении нового графика. Ваш график тогда будет хорош, когда мы устраним все остановки в пути.

— Ну, и устрани, коли умеешь!

— А я о чем говорю? — удивился Акым. — Надо хорошо наладить железнодорожное хозяйство. Установить более сильные лебедки. Сделать штреки прямыми, путь узкоколейки ровным. Вот тогда и ускорится оборот вагонеток. Тогда люди перестанут кричать: «Давайте порожняк!» Надо добиться, чтобы к началу работы каждой смены во все лавы подавалось по двадцать — двадцать пять готовых к отправке вагонеток и было отвалено по два-три метра угля. Необходимо вовремя доставлять крепежный лес. Вот и исчезнут задержки при отправке угля. Что для этого нужно сделать? По-моему, одну из трех смен надо перевести на подготовительно-ремонтные работы, а две оставить на добыче угля…

Ермек спросил ядовито:

— А знаешь, сколько сот тонн угля дает каждая смена?

— Знаю, Ереке. И это меня ничуть не смущает. Если мы хорошо наладим подготовительные работы, две смены дадут больше угля, чем сейчас дают три.

— Болтун ты этакий! — гневно воскликнул Ермек. Он вскочил с места и, так же как перед этим Исхак, ударил кулаком по столу, карандаш вылетел из его рук и скатился со стола на пол.

Ермек принялся ходить взад и вперед по комнате, продолжая говорить и бросая на Акыма грозные взгляды.

— Ишь какой! Ему горя мало, если шахта недодаст сотни тонн угля за смену. Да еще осмеливается говорить: «Не знаете». Когда я в первый раз спустился под землю, ты, вислогубый, еще материнскую грудь сосал!

Акым притих, только насильственно улыбался и краснел. Он глубоко уважал Ермека, который помог ему сделаться одним из лучших мастеров угля в Караганде, и уже раскаивался в том, что с губ его сорвалось обидное «не знаете». Но в основном вопросе парень не уступал.

— Пусть вы много знаете, а только — моя правда! — твердо сказал он.

— Эй, с каких это пор ты стал так разговаривать?! — крикнул Ермек, подбежав к Акыму.

Парень чуть не заплакал от обиды, заговорил прерывисто:

— На вас не угодишь! То требуете — высказывайся смелее, а скажешь правду — ругаетесь.

— Хватит, Ермек! — вдруг крикнул Исхак. У него дрожали руки и губы. — У меня кровь тоже не рыбья, может закипеть!..

Но так и не успел объяснить, что случится, если кровь у него закипит. Все разом повернулись к окну. Горячая ссора сразу угасла, словно костер, залитый водой. В окно было видно, как к дверям конторы подъехала машина Аширбека. Главный инженер вылез из кабины. Его горбоносое лицо и бритая голова были в поту. День стоял жаркий, над шахтой повис невыносимый зной. Аширбек вошел в контору, вытирая платком лицо, шею, голову и говоря на ходу:

— Экая жара! Прямо-таки душит… — Он протянул Ермеку свернутую в трубку бумагу: — Вот, получай. Разрешил Щербаков.

Все сгрудились у стола, склонились над чертежом. Это была схема металлической крепи. А внизу рукой Щербакова написано: «Разрешаю изготовить пятьдесят штук».

Послышались голоса:

— Маловато! Это на сколько же метров крепления хватит?

— Скупо распорядился, скупо!

Аширбек улыбнулся, подмигнул недовольным.

— На первый раз хватит. Когда увидит, какие результаты дадут первые пятьдесят крепей, разрешит и тысячу. Наш Сергей Петрович вояка старый. Без подготовки в наступление не пойдет… Ну, не будем терять времени! Немедля нужно передать заказ нашему механическому заводу. Я уверен, крепи будут введены во всех шахтах, они сэкономят государству тысячи кубометров леса.

— Значит, премию получишь! За такое дело следует…

— А как с открытой шахтой?

— Пока не разрешает. Настаивает на глубоком изучении. Не только Щербаков, вон и Ермек, многие старые шахтеры сомневаются… А все-таки, друзья, я своего добьюсь!

Лица людей прояснились, подобрели. Люди всегда радовались нововведениям в шахте. Ермек тоже успел успокоиться. Миролюбиво сказал инженеру:

— Старые шахтеры не против твоего предложения. Мы только стоим за то, чтобы молодежь не ошибалась.

Он подошел к повеселевшему Акыму, слегка дотронулся пальцем до его нижней губы, потом похлопал по плечу.

— Обиделся? Ладно, обсудим твое предложение. В какой-то части оно заслуживает внимания…

Звонко затрещал телефон. Ермек взял трубку и сразу изменился в лице.

— Где? Немедленно сообщите всем подземным точкам! — крикнул он в трубку и сломя голову бросился к двери, говоря на ходу: — На четвертом участке пожар! Позвоните спасательной и вспомогательной командам!

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

В старое время в таких случаях над шахтой выла сирена. На ее зов собирался народ. Немало уходило времени на то, чтобы спустить в шахту пожарную и спасательную команды. Сейчас все шло иначе. За две минуты подъемная клеть спустила Ермека вниз. Он ловко и быстро надел противогазную маску, сел на электровоз и помчался к месту пожара. Участок, где случилось несчастье, был самым дальним. Электровоз, непрестанно звеня колоколом, сверкая мощной прожекторной лампой, высекая из проводов вспышки синего света, несся вперед, не сбиваясь с главного пути среди боковых подземных разветвлений.