Избранное - [21]
— Разрешите на минутку попросить у вас газету?
— Пожалуйста.
— Я вижу, вы не читаете. Моя фамилия Краус.
Для начала неплохо. Правда, теперь он будет, наверно, читать эту дурацкую газету. Но потом, возможно, удастся продолжить знакомство.
Краус надел очки и действительно развернул газету. Но он проглядывал только заголовки.
— Там нет ничего интересного, — набравшись смелости, заметил Надьреви.
— Да. Одна политика. Меня она не интересует. — И, посмотрев Надьреви в глаза, он улыбнулся. — Впрочем, между Иштваном Тисой и оппозицией установился мир. А мне дело хорошее, но не интересное. Люблю, когда мир и не надо читать газет.
Тут пожилой пассажир засмеялся. И удовлетворенно погладил себя по подбородку. А потом, растопырив пальцы, развел руками, словно говоря: «Разве я не прав?»
— В Азии воюют, — напомнил ему Надьреви.
— В Азии. В Азии воюют. Но Азия далеко. Может, на самом деле и не воюют.
— Воевать-то воюют.
— Поскольку и газеты пишут, так ведь?
При этом замечании Краус опять засмеялся. Но на сей раз не погладил себя по подбородку, а, положив руки на колени и наклонившись вперед, снова поощрительно посмотрел на Надьреви.
— О войне, впрочем, в газете нет ничего. Значит, и там, на краю света, мир. Или хотя бы мирная передышка.
— Ничего подобного. Идет осада Порт-Артура.
— Идти-то идет, но это на краю света. Что нам до Азии, до русских и японцев, — все это далеко.
— Может быть, когда-нибудь дойдет до нас…
— Что дойдет? Желтая опасность? Японская армия?
— Нет, война.
— До тех пор мне предстоит еще немало попутешествовать.
— Почему? Вы много путешествуете?
— Я вечно в пути.
— Ах, так. Может быть, вы…
— Да, я коммивояжер. Представитель фирмы В. и Ф. Пряности, бакалейные товары.
На этот раз он с вопросительной улыбкой посмотрел на Надьреви, словно осведомляясь, удовлетворен ли его собеседник.
— А сейчас куда вы едете?
— И не спрашивайте. В десять мест. Из одного села в другое. На этот раз и воскресенье проведу я в провинции. Не могу иначе, дела не позволяют.
— Значит, вы хорошо зарабатываете.
— Пожаловаться не могу. Зарабатываю, слава богу, прилично.
— И у вас приятное занятие.
— Что вы имеете в виду?
— Без конца путешествуете. Немало видите. Побывали во многих провинциальных городах, в разных местах.
Коммивояжер выпрямился и, откинувшись назад, даже нахмурился.
— Вот как? А вы не путешествуете?
— Нет. Но хотел бы. Путешествовать, наверно, очень приятно и интересно.
Слегка склонив голову набок и прищурив один глаз, точно прицелившись, Краус поглядел на Иштвана Надьреви.
— Вы так считаете? А мне сдается, счастливчик тот, кому, как и вам, не приходится путешествовать.
— Вот как? — в свою очередь, спросил Надьреви. — Может быть, вы не любите путешествовать?
— Не люблю — не те слова. Ненавижу путешествия. Испытываю к ним отвращение.
— Не понимаю. Разнообразие, красивые виды…
— Красивые виды? Где они? Красивые виды мне уже осточертели. На что мне смотреть? Когда я еду в Альфёльд, без конца равнина. Равнина да равнина.
— А здесь, в Задунайском крае?
— И Задунайский край — холмы да холмы. Или холм и равнина, холм и равнина. Ну, что тут интересного?
— К примеру, Балатон. Я никогда еще его не видел.
— Не видели? Дело другое. Тогда он бы вам понравился.
— Мы мимо проедем.
— Да, но ночью. Будет темно. Если только луна не покажется… Знаете, как я смотрю на Балатон? Отворачиваюсь от него, когда поезд проходит мимо. Вообще я всегда отворачиваюсь от окна. И сижу на этом месте не для того, чтобы глазеть в окно, а чтобы отвернуться от него. Уже тридцать лет не смотрю я на красивые виды.
— Тридцать лет?
— Да. Уже тридцать три года я езжу. Представьте.
— Значит, вы исколесили всю страну.
— Да. К сожалению. Вы хотели бы попутешествовать?
— К сожалению.
— Вот видите. А я хотел бы целыми днями сидеть дома, в своей берлоге, и оттуда ни шагу. Ну, не обязательно в своей берлоге, можно и в прокуренном кафе, в задней комнате, где играют в карты. И следить за игрой. Но не путешествовать.
— Разве не интересно объездить столько городов, сел?
— Представьте, нет. Сначала, признаюсь, в этом было еще нечто привлекательное, но потом… Надоело за несколько лет. Все деревни, знаете ли, похожи одна на другую, как две капли воды. Что такое деревня? Навоз, мухи и пыль. Если идет дождь, то грязь. И крестьяне. Ах, оставьте! На худой конец один говорит «овин», другой «клуня». Один «вишня», другой «вышня». А в остальном все едино. Деревня, изволите видеть, это церковь и грязные лачуги, вот и все. А постоялые дворы! В городах во всех гостиницах клопы, а в деревнях и блохи. Вонючее постельное белье. Поверьте…
— Но в городах вы же бываете, не так ли? — перебил его вдруг Надьреви, слушавший с удивленной улыбкой. — В больших городах. Разве там не интересно? В Кашше, Коложваре[15], Шопроне…
— Нет, что и говорить, Коложвар прекрасный город. Но если нравится в городе, то лучше сидеть в Пеште. Поймите, и в городах и в селах проводишь полдня, от силы день. Поскольку вечно в пути. Примешь заказы, и надо ехать дальше. В поездах проходит вся жизнь. А это самое скучное дело. Хуже, чем жить в деревне.
— Да что вы! Мне очень приятно ехать в поезде.
Сначала мы живем. Затем мы умираем. А что потом, неужели все по новой? А что, если у нас не одна попытка прожить жизнь, а десять тысяч? Десять тысяч попыток, чтобы понять, как же на самом деле жить правильно, постичь мудрость и стать совершенством. У Майло уже было 9995 шансов, и осталось всего пять, чтобы заслужить свое место в бесконечности вселенной. Но все, чего хочет Майло, – навсегда упасть в объятия Смерти (соблазнительной и длинноволосой). Или Сюзи, как он ее называет. Представляете, Смерть является причиной для жизни? И у Майло получится добиться своего, если он разгадает великую космическую головоломку.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.
Книга состоит из романа «Карпатская рапсодия» (1937–1939) и коротких рассказов, написанных после второй мировой войны. В «Карпатской рапсодии» повествуется о жизни бедняков Закарпатья в начале XX века и о росте их классового самосознания. Тема рассказов — воспоминания об освобождении Венгрии Советской Армией, о встречах с выдающимися советскими и венгерскими писателями и политическими деятелями.
Семейный роман-хроника рассказывает о судьбе нескольких поколений рода Яблонцаи, к которому принадлежит писательница, и, в частности, о судьбе ее матери, Ленке Яблонцаи.Книгу отличает многоплановость проблем, психологическая и социальная глубина образов, документальность в изображении действующих лиц и событий, искусно сочетающаяся с художественным обобщением.
Очень характерен для творчества М. Сабо роман «Пилат». С глубоким знанием человеческой души прослеживает она путь самовоспитания своей молодой героини, создает образ женщины умной, многогранной, общественно значимой и полезной, но — в сфере личных отношений (с мужем, матерью, даже обожаемым отцом) оказавшейся несостоятельной. Писатель (воспользуемся словами Лермонтова) «указывает» на болезнь. Чтобы на нее обратили внимание. Чтобы стала она излечима.
В том «Избранного» известного венгерского писателя Петера Вереша (1897—1970) вошли произведения последнего, самого зрелого этапа его творчества — уже известная советским читателям повесть «Дурная жена» (1954), посвященная моральным проблемам, — столкновению здоровых, трудовых жизненных начал с легковесными эгоистически-мещанскими склонностями, и рассказы, тема которых — жизнь венгерского крестьянства от начала века до 50-х годов.