Избранное - [151]
— Скажу коротко. Вижу, что наскучила вам. Так вот: этот маленький домик и в самом деле мой.
Балинт:
— Это я уже знаю.
— Между тем у меня нет никаких родственников. А я слыхала, что посторонним нельзя завещать имущество.
— Этого я не знаю, — сказал Балинт. — Меня это не интересует, потому что у меня нет собственности. Да если б и была, что, вообще говоря, невероятно, я и тогда не стал бы заниматься этой проблемой. Хотя бы потому, что не собираюсь пока умирать.
— И я тоже, — засмеялась Тани, но тут же нахмурилась. — Я только боюсь, что рано или поздно дом национализируют. — И она шутливо погрозила Балинту. — Вы ведь на все способны!
— Да, на все, что идет на пользу обществу. Поэтому возможно, даже несомненно, что когда-нибудь и доходные дома национализируют.
Пока он говорил, старуха испытующе смотрела ему в глаза. Балинт продолжал:
— Но вам не стоит об этом волноваться. Проживете и на пенсию. Ваш муж, как вы сказали, был инженером. Ну вот! А у моей бабушки не было пенсии в старости. А ведь дед погиб в войну четырнадцатого года. Бабка даже в семьдесят лет стирала да гладила на чужих. Так и умерла с утюгом в руке. Мать не могла ей помогать как следует, так как во что бы то ни стало хотела меня выучить. В том старом, добром мире хозяева не очень-то заботились о бедняках, знать не хотели об их судьбе.
— Печально, но кто в этом виноват? И, знаете, смерть с утюгом в руке — это прекрасно!
Вдова Тани несколько утомилась, Она фамильярно положила ладонь на руку Балинта и задумалась. Затем вдруг сказала:
— Купите мои дом!
Балинт сначала оторопел, потом расхохотался.
— У меня есть четыре форинта. Эти деньги я беру ежедневно на карманные расходы и сегодня еще не истратил. Если за четыре форинта…
На сей раз перебила старуха:
— О, у вас есть деньги! У ваших да чтоб не было? Глуп тот, кто сидит у котелка с мясом и остается голоден. — Она махнула рукой. — Я знаю: у вас у всех есть деньги.
Балинт снова рассмеялся.
— У меня денег нет. На днях я проиграл крупную сумму в карты и на бирже.
— Ну, не шутите со мной! Не ожидала, что вы станете меня высмеивать.
— А теперь послушайте! — сказал Балинт. — Четыре форинта небольшие деньги, но если б вы продавали дом даже за эту сумму, я все равно бы не купил. Понимаете? Даже если приплатите, не возьму. И все!
— В старину говорили: купит не тот, кто хвалит, а тот, кто хает да ругает, — улыбнулась старуха. — Вы не так молоды, чтобы не знать этого. Ну, посмотрите мой домик! Сад у меня большой и полон фруктовых деревьев. Сердце из-за него разрывается. Но если будут национализировать, лучше уж…
Она замолчала, потом шепотом добавила:
— У вас не отберут! Вы — их человек!
У Балинта даже дыхание перехватило.
— Всего доброго! — простился он и хотел уйти.
Напрасно: старуха следовала за ним неотступно.
— Я дешево отдам. Вы, надеюсь, дадите мне гарантию, и, если мир все же изменится, я выкуплю у вас домик. Мы для того и приобрели его, чтобы обеспечить себе старость. Не хотелось рассчитывать только на пенсию, она и тогда была невелика, а у каждого есть свои потребности. Мой муж был человек оборотливый, и я кое-что принесла в супружество, так и удалось построить дом. Один только участок стоил двести тысяч пенгё! Полтора кадастровых хольда! Такого большого сада нет во всем районе! Виллу я перестроила позже, чтобы сдавать внаем квартиры, а раньше мы жили там вдвоем с мужем. В том старом скверном мире я держала двух прислуг, но муж никогда не притрагивался к хлебу, если не я его нарезала. Он гнушался взять хлеб из рук какой-то паршивой девки…
— Всего доброго! — снова сказал Балинт. Он хотел уйти, чувствуя, что еще немного — и произойдет ужасный скандал: схватит он, чего доброго, старуху, потрясет ее, да и стукнет об изгородь.
Но Тани вцепилась ему в пиджак, пытаясь и в самом деле втащить его в дом.
— Довольно, хватит! — не выдержав, прикрикнул Балинт.
Вдова Тани сразу отпустила его рукав.
— Словом, вы не купите мой дом? Только это я и хотела услышать. Теперь-то я знаю; вы действительно будете национализировать дома!
Балинт уходил. Вслед ему несся визгливый голос маленькой старухи:
— А что у вас денег нет, кошке моей рассказывайте, а не мне!
Час спустя Балинт вернулся домой.
— Где ты был? — спросила жена.
— Гулял, смотрел. Листья на деревьях пожелтели и уже опадают, — ответил он.
Рассказать о необыкновенном своем приключении он постеснялся.
1952
Перевод Е. Тумаркиной.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.
Журналистка Эбба Линдквист переживает личностный кризис – она, специалист по семейным отношениям, образцовая жена и мать, поддается влечению к вновь возникшему в ее жизни кумиру юности, некогда популярному рок-музыканту. Ради него она бросает все, чего достигла за эти годы и что так яро отстаивала. Но отношения с человеком, чья жизненная позиция слишком сильно отличается от того, к чему она привыкла, не складываются гармонично. Доходит до того, что Эббе приходится посещать психотерапевта. И тут она получает заказ – написать статью об отношениях в длиною в жизнь.
Истории о том, как жизнь становится смертью и как после смерти все только начинается. Перерождение во всех его немыслимых формах. Черный юмор и бесконечная надежда.
Рассказ о том, как прогулка по морскому побережью превращается в жизненный путь.
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
В сборник включены роман М. Сабо и повести известных современных писателей — Г. Ракоши, A. Кертеса, Э. Галгоци. Это произведения о жизни нынешней Венгрии, о становлении личности в социалистическом обществе, о поисках моральных норм, которые позволяют человеку обрести себя в семье и обществе.На русский язык переводятся впервые.
Семейный роман-хроника рассказывает о судьбе нескольких поколений рода Яблонцаи, к которому принадлежит писательница, и, в частности, о судьбе ее матери, Ленке Яблонцаи.Книгу отличает многоплановость проблем, психологическая и социальная глубина образов, документальность в изображении действующих лиц и событий, искусно сочетающаяся с художественным обобщением.
Очень характерен для творчества М. Сабо роман «Пилат». С глубоким знанием человеческой души прослеживает она путь самовоспитания своей молодой героини, создает образ женщины умной, многогранной, общественно значимой и полезной, но — в сфере личных отношений (с мужем, матерью, даже обожаемым отцом) оказавшейся несостоятельной. Писатель (воспользуемся словами Лермонтова) «указывает» на болезнь. Чтобы на нее обратили внимание. Чтобы стала она излечима.
В том «Избранного» известного венгерского писателя Петера Вереша (1897—1970) вошли произведения последнего, самого зрелого этапа его творчества — уже известная советским читателям повесть «Дурная жена» (1954), посвященная моральным проблемам, — столкновению здоровых, трудовых жизненных начал с легковесными эгоистически-мещанскими склонностями, и рассказы, тема которых — жизнь венгерского крестьянства от начала века до 50-х годов.