Избранное - [117]
— Все дома? — спросил сержант, глядя прямо перед собой и ни на ком не останавливая взгляда.
Старуха ответила:
— Все…
Жандарм бросил неприязненный взгляд на пастуха, словно от него ждал ответа. Положение ему было ясно: две женщины, ребенок и двое мужчин; один из них — старик, другой, пастух, — враг. Сильный, красивый, здоровый, молодой мужчина раздражал жандарма, возбуждал в нем воинственный пыл. Так чувствует себя охотник, напавший на след ценного зверя. И, как видно, эта красивая баба его жена… Следующие вопросы он обращал уже к старухе:
— Вы здесь только впятером живете?
— Да.
Молодая женщина вставила:
— И Ферко.
— Кто этот Ферко?
— Наш сын, — ответила старуха.
— Старик — ваш муж, да?
— Муж.
— А Ферко где?
— Еще с утра в село ушел…
Старый батрак хотел продолжить:
— Он ушел в село к Болеманам, чтоб…
Жандарм раздраженно перебил:
— Сколько лет этому Ферко?
Старуха ответила:
— Семнадцать годков… да нет… теперь уже восемнадцатый пошел.
Жандарм повернулся к старику.
— Вы здесь батрачите?
Старик, приосанившись, отчеканил:
— Так точно, господин витязь!
Жандарма немного позабавило это «господин витязь», но, так как в душе он злился, у него не появилось желания улыбнуться. Он обратился к молодой женщине:
— А вы?
— Я его жена. — Она показала глазами на пастуха. — Мой муж пастух.
Старого батрака снова прорвало:
— Позавчера, господин солдат, я видел цыган вон там, на шоссе. Они шли к Шольту…
Но слова застряли у него в горле. Жандарм внезапно повернулся к нему всем телом, расставил ноги, уперся в бока руками и, приняв еще более грозный вид, смерил старика таким уничтожающим взглядом, что тот просто опешил. Высокомерно растягивая слова, жандарм угрожающе проговорил:
— Послушайте, вы… Кто ваа-с спра-ашива-ает?!
С минуту он глядел на старика застывшими глазами. Наступила тишина, никто не пошевельнулся. Ефрейтор насмешливо, без тени дружелюбия ухмыльнулся, затем подтянулся, приосанился. Оба жандарма, как видно, наслаждались своей властью и упивались видом хуторян, от испуга потерявших способность говорить и двигаться. Младший сержант, желая, очевидно, еще больше напугать их, повернулся к пастуху и с деланным безразличием смерил его взглядом с головы до ног. Пастух до сих пор еще не произнес ни слова. Упрямо, инстинктивно враждебно он смотрел то прямо перед собой, то на жандармов, не встречаясь с ними взглядами. Но вот глаза его встретились с глазами младшего сержанта. Первой мыслью жандарма, которому очень приглянулась молодая женщина, было «Ага, значит, ты ее муж».
Он еще раз окинул внимательным взором женщину, ее голые икры, и в нем вспыхнуло вдруг дикое желание — желание обнять эту женщину или, по крайней мере, заставить взвыть этого сильного мужчину, ударить его хоть разок, почувствовать — о, наслаждение! — что тому больно, увидеть, как исказится его лицо, эта подлая рожа, услышать звериный рев, который вырвут из его глотки страдание, испуг и беспомощность…
— Так это вы пастух? — сказал он.
— Я.
Жандарм на минуту задумался: с чего начать, как поскорее заставить этого гордого грубого мужика шагнуть навстречу своей беде? И медленно, понизив голос, растягивая слова, он продолжал:
— Скажите-ка… приятель…
Второй жандарм придвинулся ближе. Он выказывал явное нетерпение, ноздри его раздувались.
Младший сержант продолжал:
— Скажите-ка… друг мой… где свиньи?
— Не знаю, какие свиньи.
— Не знаете! И даже не интересуетесь, не так ли? Неизвестно, мол, и дело с концом?!
Он глянул на своего товарища, ефрейтора. Тот злобно улыбнулся одними глазами. Они понимали друг друга. Им так хотелось избить пастуха, что в эту минуту они искренне его подозревали: «Пожалуй, поймали куманька!»
— Подумайте-ка! Может, скажете все же, куда девались свиньи эрегхедьского сторожа… Только хорошенько подумайте, чтобы потом не пожалеть о своих словах. Ну, ну, не скромничайте!
Пастуха ошеломили эти слова, но тотчас же его захлестнул гнев.
— Холера им в бок, этим свиньям! Уж не у меня ли вы искать их вздумали?
— А ну не браниться, а то…
Ефрейтор перебил:
— Дай ему в зубы. Черт подери этого мужика!
— Скоро получит! Не виляйте, добрый человек. Ночью у эрегхедьского сторожа выкрали из свинарника двух свиней, которых он откармливал на убой. Собаку отравили… Может, вы знаете, куда делись свиньи? Взгляд-то у вас вон какой недобрый! А этот хутор ближе всех к Эрегхеди. Кому же другому и угнать свиней? Может, старуха… а? И… ведь знаете… обстоятельства тоже против вас.
— Но, ради господа, — осмелев от испуга, перебила старуха. — Он всю ночь дома был, с женой спал…
Ефрейтор накинулся на нее, даже кулаки поднял:
— Не мели языком, ведьма!
Ведущий допрос младший сержант насмешливо произнес:
— Ах, вы точно знаете? Может, всю ночь не спали, а?.. Человек с таким добрым лицом…
И, подступив к пастуху вплотную, он вдруг ударил того в подбородок. У пастуха лязгнули зубы, он схватил руки жандарма и крепко стиснул. Жандарм озлился еще больше:
— Отпусти руки, мать твою…
— Ах, окаянный… — выругался и ефрейтор. — Еще дерется, разбойник!
Он шагнул вперед и ударил пастуха в грудь. Тот пошатнулся, шляпа с него слетела, и он выпустил жандарма. А как только руки у того освободились, он, весь побагровев, бешено налетел на пастуха и принялся бить его по лицу. Пастух пятился, а озверевший младший сержант в сопровождении ефрейтора наступал на него.
Сначала мы живем. Затем мы умираем. А что потом, неужели все по новой? А что, если у нас не одна попытка прожить жизнь, а десять тысяч? Десять тысяч попыток, чтобы понять, как же на самом деле жить правильно, постичь мудрость и стать совершенством. У Майло уже было 9995 шансов, и осталось всего пять, чтобы заслужить свое место в бесконечности вселенной. Но все, чего хочет Майло, – навсегда упасть в объятия Смерти (соблазнительной и длинноволосой). Или Сюзи, как он ее называет. Представляете, Смерть является причиной для жизни? И у Майло получится добиться своего, если он разгадает великую космическую головоломку.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.
Книга состоит из романа «Карпатская рапсодия» (1937–1939) и коротких рассказов, написанных после второй мировой войны. В «Карпатской рапсодии» повествуется о жизни бедняков Закарпатья в начале XX века и о росте их классового самосознания. Тема рассказов — воспоминания об освобождении Венгрии Советской Армией, о встречах с выдающимися советскими и венгерскими писателями и политическими деятелями.
Семейный роман-хроника рассказывает о судьбе нескольких поколений рода Яблонцаи, к которому принадлежит писательница, и, в частности, о судьбе ее матери, Ленке Яблонцаи.Книгу отличает многоплановость проблем, психологическая и социальная глубина образов, документальность в изображении действующих лиц и событий, искусно сочетающаяся с художественным обобщением.
Очень характерен для творчества М. Сабо роман «Пилат». С глубоким знанием человеческой души прослеживает она путь самовоспитания своей молодой героини, создает образ женщины умной, многогранной, общественно значимой и полезной, но — в сфере личных отношений (с мужем, матерью, даже обожаемым отцом) оказавшейся несостоятельной. Писатель (воспользуемся словами Лермонтова) «указывает» на болезнь. Чтобы на нее обратили внимание. Чтобы стала она излечима.
В том «Избранного» известного венгерского писателя Петера Вереша (1897—1970) вошли произведения последнего, самого зрелого этапа его творчества — уже известная советским читателям повесть «Дурная жена» (1954), посвященная моральным проблемам, — столкновению здоровых, трудовых жизненных начал с легковесными эгоистически-мещанскими склонностями, и рассказы, тема которых — жизнь венгерского крестьянства от начала века до 50-х годов.