Избранное - [41]
Я оглянулся на рыжего. Он сидел на прежнем месте и с прежним упорством швырял шишки в воду. Обиженный мальчик, да и только! Он и впрямь походил на маленького обиженного мальчика.
Прокурор опять рванул удилище. На конце лески серебром блеснула форель. Он снял рыбешку с крючка и подержал ее на ладони: она была слишком мала. После короткого раздумья он сердито оттопырил толстую нижнюю губу и кинул форельку в ручей. Потом выпрямился, смотал леску и, сделав несколько шагов вниз по течению, ближе ко мне, шепнул доверительно:
— Тоже недурное местечко! А она, проклятая, все дело испортила, теперь конец, больше я там ничего не поймаю.
Я понимающе кивнул. Есть у рыбаков такая примета: если сорвется с крючка рыба или вы бросите ее обратно в воду — больше тут ничего не поймаете, хоть целый день сидите.
Прокурор, пыхтя, осторожно переставлял тяжелые ноги. Он шел вдоль ручья, внимательно следя за наживкой и поддерживая ее на гребнях волн стремительного течения. Рыжий встал и пошел навстречу прокурору. Видимо, он хотел что-то сказать, но рыбак жестом остановил его. Рыжий не осмелился возражать и только хмуро, с мрачным видом отмахнулся. Прокурор задержался у следующего бочага. Я двинулся следом. Теперь я видел лицо прокурора: круглое, с крупными чертами, багровое и потное. Он, казалось, ничего не замечал, кроме поплавка, и так пристально за ним следил, что напряженно выпучил глаза. Пенилась вода, вздрагивало удилище — это было единственное движение. Рот его был полуоткрыт, пот стекал прямо за ворот, а он даже не шевельнул головой. Вдруг на неподвижном лице изобразилось волнение: леска натянулась. Он слегка отпустил ее и, переставив левую ногу, подался вперед. Леска натягивалась все сильнее, конец удилища почти касался воды. Прокурор шумно втянул в себя воздух и резко подсек. Глаза его заблестели.
— Ух! — воскликнул он, не в силах сдержаться. — Ух, ну и рыбина!
Действительно, попалась великолепная форель, весившая, вероятно, граммов семьсот-восемьсот. Рыба, вся в темных пятнах, билась в руках прокурора, разевая рот, полный острых зубов.
— Ух! — в возбуждении повторил прокурор. — Вот так рыбина!
— Товарищ Козма! — окликнул прокурора рыжий. — Это черт знает что! Мне давно пора ехать. Я уезжаю, так и знай!
— Ты только посмотри, — ответил прокурор, широко улыбаясь. — Посмотри, рыба-то какая!
Рыжий в негодовании отвернулся. На прокурора это, очевидно, не произвело никакого впечатления — он был весь поглощен созерцанием своей добычи.
— Посмотрите, — сказал он, поднося ко мне форель. — Сразу видно хищника. Правда? Каков экземплярчик!
Он еще раз посмотрел на свою добычу и только после этого положил рыбу к остальным. Потом перевел дух и вытер пот большим пестрым платком.
— Ну, — сказал он, — все. На сегодня хватит.
— Давно пора, — отозвался рыжий.
— Только не злись, — сказал ему со спокойной улыбкой прокурор. — Чего ты злишься?
Он подошел к рыжему и хотел было похлопать его по спине, но тот уклонился.
— Чего ты злишься? — повторил прокурор.
— У меня работы уйма! А ты тут со своими рыбками пристаешь! Ну их к черту, едем!
— Не торопись, — сдержанно сказал прокурор. — Не торопись, братец.
— Не умею не торопиться. Нет у меня времени делать все медленно.
— Времени хватит, — махнул рукой прокурор. И, словно перестав замечать рыжего, обратился ко мне: — Вечно он куда-то мчится. И ничего не упустит. А у меня к вам дело.
— Дело?
— Вот именно, — усмехнулся он. — Не бойтесь, ничего с вами не случится, хоть я и прокурор. Он, конечно, уже сказал вам, кто я.
— Говорил, — ответил я.
— Ну так что ж… Однако давайте присядем. Найдется у вас что постелить? Вот так. Недурно бы запалить костерок, а? И рыбку испечь не худо бы…
— Да, не мешает.
Рыжий только руками развел, со злости он не нашелся что сказать. Но, видимо, поняв, что злостью ничего не добьешься, смирился с неизбежным.
— Хорошо бы испечь в лопухе, — продолжал прокурор, мечтательно потирая руки. — В лопух и под уголья, вот как мы сделаем. Форелька в угольях, пробовали вы такое? Вот где истинная поэзия!
— Поэзия! — ужаснулся рыжий.
— А ты помалкивай! — весело ответил прокурор, отмахнувшись от него, словно от комара. — Ох уж эта молодежь! Я, знаете, уже дожил до тех лет, когда могу сказать; ох уж эта молодежь! И вправду, не умеют они жить. А жить надо весело, широко и при этом мудро. Ну как, запалим костерок?
Я кивнул и отправился собрать для костра хворосту. Прокурор с наслаждением растянулся на одеяле. Рыжий — злой и насупленный — уселся рядом. Разведя костер, я вернулся к ним. Прокурор слегка всхрапывал, должно быть, задремал, но тотчас проснулся. Он взглянул на меня, словно не сразу узнавая, но тут же все вспомнил.
— Что? Что это я хотел? Ах да, у меня к вам дело.
— Любопытно.
— Но почему же? Ничего любопытного. Итак, вчера тут с вами был некий Габриш, помните?
— Конечно, помню, — ответил я.
Он довольно рассмеялся.
— Ха-ха-ха, конечно! Еще бы вам не помнить! Его не скоро забудешь, а?
— Яркая фигура.
— Вот именно яркая, честное слово, вы попали в самую точку. Действительно, яркая фигура, ха-ха-ха, и если бы только яркая!
Он внезапно посерьезнел, и тут я впервые заметил, что в его веселой жизнерадостности есть что-то наигранное, не совсем искреннее.
В начале 2007 года читатели «Газеты по-киевски» увидели первые выпуски целого цикла статей под общей рубрикой «Записки старого киевлянина». Их автор Владимир Заманский действительно стар и действительно киевлянин - из тех жителей столицы, кто с несколько неоправданной гордостью называют себя «настоящими» киевлянами. На самом деле предмета для гордости здесь нет, поскольку родиться в том или ином знаменитом городе - не наша заслуга и вообще никакая не заслуга, ибо это событие от нас абсолютно не зависело.Другое дело, что Киев и в самом деле знаменит и колоритен, равно как и его жители.
Это история началась с задания написать портреты идеальных мужчин. Что происходило дальше, читайте…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Александр Вяльцев — родился в 1962 году в Москве. Учился в Архитектурном институте. Печатался в “Знамени”, “Континенте”, “Независимой газете”, “Литературной газете”, “Юности”, “Огоньке” и других литературных изданиях. Живет в Москве.
Ольга КУЧКИНА — родилась и живет в Москве. Окончила факультет журналистики МГУ. Работает в “Комсомольской правде”. Как прозаик печаталась в журналах “Знамя”,“Континент”, “Сура”, альманахе “Чистые пруды”. Стихи публиковались в “Новом мире”,“Октябре”, “Знамени”, “Звезде”, “Арионе”, “Дружбе народов”; пьесы — в журналах “Театр” и “Современная драматургия”. Автор романа “Обмен веществ”, нескольких сборников прозы, двух книг стихов и сборника пьес.
Борис Евсеев — родился в 1951 г. в Херсоне. Учился в ГМПИ им. Гнесиных, на Высших литературных курсах. Автор поэтических книг “Сквозь восходящее пламя печали” (М., 1993), “Романс навыворот” (М., 1994) и “Шестикрыл” (Алма-Ата, 1995). Рассказы и повести печатались в журналах “Знамя”, “Континент”, “Москва”, “Согласие” и др. Живет в Подмосковье.
Винцент Шикула (род. в 1930 г.) — известный словацкий прозаик. Его трилогия посвящена жизни крестьян Западной Словакии в период от начала второй мировой войны и учреждения Словацкого марионеточного клеро-фашистского государства до освобождения страны Советской Армией и создания новой Чехословакии. Главные действующие лица — мастер плотник Гульдан и трое его сыновей. Когда вспыхивает Словацкое национальное восстание, братья уходят в партизаны.Рассказывая о замысле своего произведения, В. Шикула писал: «Эта книга не об одном человеке, а о людях.
В книгу словацкого писателя Рудольфа Яшика (1919—1960) включены роман «Мертвые не поют» (1961), уже известный советскому читателю, и сборник рассказов «Черные и белые круги» (1961), впервые выходящий на русском языке.В романе «Мертвые не поют» перед читателем предстают события последней войны, их преломление в судьбах и в сознании людей. С большой реалистической силой писатель воссоздает гнетущую атмосферу Словацкого государства, убедительно показывает победу демократических сил, противостоящих человеконенавистнической сущности фашизма.Тема рассказов сборника «Черные и белые круги» — трудная жизнь крестьян во время экономического кризиса 30-х годов в буржуазной Чехословакии.
Это своеобразное по форме произведение — роман, сложившийся из новелл, — создавалось два десятилетия. На примере одного братиславского дома, где живут люди разных поколений и разных общественных прослоек, автор сумел осветить многие стороны жизни современной Словакии.
Ян Козак — известный современный чешский писатель, лауреат Государственной премии ЧССР. Его произведения в основном посвящены теме перестройки чехословацкой деревни. Это выходившие на русском языке рассказы из сборника «Горячее дыхание», повесть «Марьяна Радвакова», роман «Святой Михал». Предлагаемый читателю роман «Гнездо аиста» посвящен теме коллективизации сельского хозяйства Чехословакии.