Избранное - [25]

Госпожа Фан потянула Чжан за край халата и взглянула на нее, словно спрашивая: «Слышала?» Чжан засмеялась и покачала головой.

— Это слухи! — заметила идущая справа Лю. — Однако, когда мы шли к вам, мы ничего не слышали.

Она рукой поправляла коротко остриженные волосы и непрестанно поглядывала своими черными живыми глазами на «пешие дозоры».

Навстречу шел юноша, одетый в поношенный суньятсеновский френч из черного сукна. Он поздоровался с Фан Лоланем и прошел мимо. Неожиданно взяв жену за руку, Фан Лолань оглянулся.

— Товарищ Линь, я хочу поговорить с вами, — крикнул он.

Юноша повернулся и остановился. Его небольшое бледное лицо улыбалось Чжан и Лю. Госпожа Фан не знала этого человека.

Они остановились в стороне, на узком тротуаре. Сразу же несколько зевак медленно подошли и образовали полукруг.

— Моя жена — Лу Мэйли… А это товарищ Линь Цзычун, — познакомил Фан Лолань, а затем сказал: — Ходят слухи о забастовке торговцев. Обстановка неблагоприятная. Ты не знаешь, заседание профсоюза приказчиков уже закончилось?

— Закончилось. Только что.

— Приняты важные решения?

— Конечно, приняты! Постановили жестоко расправляться с реакционерами. Нам известно, что тухао и лешэнь подготовляют большой мятеж. Позавчера они подкупили хулиганов из «Цинфэнгэ». Это они распускают слухи о прекращении завтра торговли. Разве можно не расправляться с ними, не вести борьбу?

Маленькое личико Линь Цзычуна стало суровым, бледно-серые щеки порозовели. Поглядев на новых зевак, подходящих к ним, он нахмурил брови.

— А требования приказчиков обсуждали?

— Продолжаем отстаивать. Хозяева большинства лавок под предлогом убытков хотят прекратить торговлю и нанести вред рынку. Все это доказывает, что они что-то замышляют. Завтра профсоюз приказчиков пошлет делегатов в уездный комитет партии с петицией.

Женщины слушали Линь Цзычуна, широко раскрыв глаза. Напуганная Лю левой рукой обняла Чжан за талию и крепко прижалась к ней. Чжан оставалась спокойной. Вдруг чья-то смуглая рука медленно скользнула под правой рукой Лю, но никто не заметил этого.

— А больше ничего не произошло на заседании? — снова спросил Фан Лолань.

Линь Цзычун наклонился, словно собираясь сообщить нечто важное, но неожиданно Лю вскрикнула.

Все изменились в лице и уставились на нее. Ощупывая свой карман, Чжан поспешно сказала:

— Вор! Он что-то украл у сестры Лю.

Линь Цзычун быстро глянул в сторону Чжан и заметил, что за ее спиной мелькнул и исчез какой-то человек.

Прибежали пикетчики и бойскауты. Кто-то отчаянно засвистел. Через мгновение вдали послышался ответный свисток. Неожиданно полицейские свистки зазвучали со всех сторон. Тут же раздались крики и топот.

Госпожа Фан, глядя на густую толпу, окружившую их, почувствовала беспокойство. Потянув Лю за руку, она спросила:

— Что украли?

— Всего лишь платок. Ничего страшного! — громко сказала Чжан теснившимся вокруг пикетчикам.

— Вор скрылся! Ничего не произошло. Соблюдайте порядок! — кричал Линь Цзычун, размахивая руками перед суетящимися людьми.

Однако тревожные свистки вдали все еще не прекращались. В конце улицы, по-видимому, суматоха продолжалась. Тени людей колебались в вечерних сумерках. Из толпы вырвались несколько пикетчиков и полицейских.

В воздухе стоял крик:

— Кто это свистел? Схватить его!

Линь Цзычун побежал на крик. Фан Лолань, нахмурив густые брови, поднял голову и с беспокойством поглядел вдаль. Пикетчики и бойскауты давно отошли от них, зевак тоже стало меньше. Центр суматохи переместился на другой конец улицы.

— Лолань, ничего не случится? — спросила госпожа Фан.

— Думаю, это всего лишь маленькое недоразумение. Но люди, видать, очень взволнованны, — тихо вздохнул Фан Лолань.

В это время возвратился Линь Цзычун. Он рассказал, что вор, вызвавший панику, пойман, конец улицы временно оцеплен и там сейчас не пройти.

Стало совсем темно. Все разошлись.

Когда Фан Лолань вместе с Мэйли вернулись домой, его ожидало извещение комитета партии, в котором сообщалось, что завтра в девять часов утра состоится объединенное заседание комитета совместно с купеческим союзом, профсоюзом приказчиков, женским союзом, а также со всеми общественными организациями, посвященное обсуждению трех требований профсоюза приказчиков.

Фан Лолань медленно свернул извещение и бросил его в корзину для бумаг.

Он погрузился в глубокое раздумье. Вспоминая уличное происшествие, он подумал, что тухао и лешэнь действительно проникли всюду и только ищут случая, чтобы посеять панику и страх. Эти полицейские свистки — заранее подготовленная провокация. Невольно сжав кулаки, Фан Лолань мысленно произнес: «С ними необходимо расправляться». Но тут он неожиданно увидел ряды лавок и вооруженных пикетчиков, с угрожающим видом стоящих перед дверью каждой лавки, а также торговцев, прячущихся по углам с искаженными от страха лицами. Ему показалось, что сотни рук указывают на него и сотни ртов выкрикивают: «И ты одобряешь обобществление?» От страха у Фан Лоланя волосы встали дыбом. Он испуганно вскочил и, словно затравленный, огляделся по сторонам.

— Лолань, ты с ума сошел! — со смехом окликнула его госпожа Фан.