Избранное - [195]

Из издательства я направился к Чжэн Чжэньдо, где застал Цзоу Таофэня. Услышав о предложении подготовить статьи для первого номера «Клич» без вознаграждения, они рассмеялись: «Мы сами как раз собирались просить тебя написать статью таким образом». Оказывается, Цзоу уже начал издавать журнал «Канчжань» («Война сопротивления»), а также помогал в подготовке небольшой газеты «Цзюван жибао» («Спасение родины»). За последние несколько дней, по мнению Цзоу, огромный размах приобрело народное движение сопротивления, но организации движения еще не имеют единого центра и руководства; таким образом, они пока еще очень слабы и разобщены, а порой попадают под влияние официальных органов, что лишает их определенной доли самостоятельности. Исходя из таких соображений, они решили учредить Шанхайскую ассоциацию литературы и искусства по спасению родины, взяв за прототип ранее созданный Государственный комитет по спасению родины. Основной задачей такого органа как раз и стала бы консолидация массовых организаций сопротивления и всех патриотических сил. Все надо было делать очень быстро, поэтому они уже внесли мое имя в списки учредителей, решив, что я не буду против. Газета «Цзюван жибао» будет органом Комитета, председателем — Го Можо[158], главным редактором — Ся Янь[159], а я утвержден одним из членов редколлегии. Журнал «Канчжань», выходивший с периодичностью в три дня, поручили редактировать мне. Первые номера изданий было решено подготовить в течение одной недели. Главной же задачей литературных кругов по-прежнему оставалось издание журнала «Клич». Я придерживался того мнения, что первый номер должен выйти в течение ближайшей недели.

Во второй половине дня позвонил Ба Цзинь: редакторы Цзинь И и Хуан Юань поддерживают наше предложение. Он настаивал на немедленном созыве совещания учредителей. На следующий день Ба Цзинь и я приняли четырех редакторов; мы обсудили направление редакторской работы, вопросы печати, обеспечения бумагой и наконец утвердили название нашего издания — «Клич». Я повторил свое предложение о подготовке каждым из присутствующих по небольшой, около тысячи знаков, статье. Ба Цзинь, как оказалось, со своей стороны, успел привлечь к написанию статей молодых критиков Ху Фэна и Сяо Цяня, разумеется, на добровольных началах. В тот же день вечером под пушечную канонаду я написал статью — посвящение «Стой на своем посту» для первого номера. В ней говорилось:

«Китайская нация полна гнева! Дочери и сыновья, займите свои места в строю! Взгляните вперед! Там огонь, кровь, боль, трагедия уничтожения одних другими; но в огне, крови и боли утрат есть свет и радость рождения, свобода китайской нации!»

Наконец — 25 августа — вышел первый номер журнала «Клич». Он представлял из себя тонкую брошюру в ¹/₃₂ печатного листа, стоимостью всего два фэня. На титульном листе выделялся заголовок: «Выпуск издательств „Литература“, „Проза“, „Поток“ и „Переводная литература“». Здесь же я написал обращение:

«Военные действия развернулись в Шанхае. Журналы «Литература», «Литературный сборник», «Поток», «Переводная литература» издавать стало более невозможным. В это чрезвычайное время главы этих известных изданий решили выпускать совместный журнал: он поднимет дух бойцов передовой, наполнит гневом сердца народных масс в тылу, сольет воедино все силы для отпора врагу. Всех единомышленников приглашаем принять участие в оформлении и написании материалов для нашего журнала. Само издание существует целиком на средства вышеупомянутых учредителей, а поэтому зиждется на началах бескорыстия. Что касается тех, кто готов присылать статьи, то кроме экземпляра газеты, вознаграждение не гарантируется».

Хотя воззвание и не предполагало выплату гонораров за публикации, от предложений не было отбоя. Второй номер, как и первый, поместил работы только основателей журнала полностью на безвозмездных началах. А вот уже третий — «Маяк» — главным образом состоял из статей наших добровольных корреспондентов.

Почему же уже третий номер стал называться «Маяком»? С этим связана целая история. Примерно а двадцатых числах августа на улицах города стали во множестве появляться массовые издания, привлекшие читателей своей антияпонской направленностью. Особенный интерес вызвали журнал «Освобождение» от 20 августа, газета «Спасение родины» от 24 августа и еженедельник «Клич» от 25 августа. Однако 29 августа, уже после выхода второго номера «Клича», муниципалитет иностранного сеттльмента наложил арест на ряд изданий, в число которых попали все три вышеупомянутые. Я тут же бросился в здание муниципалитета, где заявил протест о незаконности подобных действий. Там мне продемонстрировали официальное распоряжение управления цензурой печати гоминьдана по городу Шанхаю. Документ гласил, что ряд городских изданий подлежит немедленному закрытию. Мы были страшно разгневаны. Оказалось, что разрешение правительства на развертывание широкого народного фронта по борьбе с захватчиками на деле было пустой химерой! Некоторые призывали к немедленному свержению гоминьдановских властей, вставших на путь позора, и к установлению общественного управления. Другие, подумав, утверждали, что это может быть происками отдельных твердолобых личностей, а поэтому предлагали сначала подать петицию вышестоящим органам. В конце концов было решено прежде попытаться выяснить все, не прибегая к крайним мерам. Итак, Цзоу Таофэнь, Ху Юйчжи, Чжэн Чжэньдо и я составили коллективную телеграмму в ЦИК гоминьдана лично министру пропаганды Шао Лицзы, выступив против подобных действий, которые подрывали силы сопротивления и авторитет самого правительства, и потребовали немедленного их пересмотра. Наша телеграмма была отправлена 31 августа, а уже 3 сентября из социального бюро при городской управе были доставлены телеграмма и письмо министра. В телеграмме сообщалось: «Уведомление в управление цензурой печати уже послано, вам же надлежит поскорее зарегистрироваться». В письме была прислана копия ответной телеграммы из управления цензуры, к которому была приложена записка. «Это недоразумение, — говорилось в ней. — Мы не посылали официального распоряжения в полицейское управление муниципалитета с требованием закрытия «Освобождения» и других изданий. Мы лишь отправили туда список печатных изданий, которые прошли регистрацию и проверку, с требованием, чтобы полиция не чинила никаких препятствий таким издательствам. Там же решили закрыть все газеты и журналы, которые оказались не внесенными в список». Это поистине было коварство, исключительно подлое и низкое коварство! Наверняка именно они приказали полиции закрыть печатные органы, а потом и всю ответственность взвалили на нее. Шао Лицзы, конечно, видел весь фарс, разыгрываемый ими, но в письме нам он написал только следующее: «Получил письмо из управления, ваше сообщение вполне резонно и абсолютно верно». Кроме этого, потребовал от нас «скорейшей регистрации, в которой соответствующие отделы окажут необходимую помощь». Шао Лицзы был нашим старым другом, поэтому мы чувствовали всю горечь даже такого письма. Обстоятельно обсудив все за и против, мы решили сделать дальнейший шаг — по совету Шао Лицзы, соблюсти необходимые формальности, отправившись в социальное бюро для регистрации.