Избранное - [10]
Она вступила в залу, украшенную бело-голубыми стягами. Прошла по ковру к похожему на трон креслу под малиновым балдахином и села. Пальцем указала Иржику место слева от кресла. С правой стороны встала леди Эпсли.
И тотчас в торжественно убранную залу потянулись чередой придворные дамы из пфальцской и английской свиты, супруги и дочери дворян, полковников и капитанов, расфранченные жены амбергских и вальдсасских коншелов{14} с высокими прическами и в чепцах, величавые и смиренные. Они встали по обеим сторонам дверей, через которые вступили в залу. На лестнице затрубили герольды.
Принцесса поднялась с места. Леди Эпсли отвесила низкий поклон. И вслед за ней в глубоком земном поклоне склонились все дамы и девицы, приветствуя принцессу английскую, графиню пфальцскую и будущую королеву чешскую.
Снова пронзительно запели трубы. Танцующей походкой в залу вошел пан Вацлав Вилим из Роупова{15}, низенький, с круглым брюшком, моложавое лицо его украшала эспаньолка и бравые усы. За ним шествовал высокий, степенный и величавый пан Яхим Ондржей Шлик, тот самый, кто незадолго до этого от имени посольства приветствовал избранного короля чешского Фридриха I и передал ему приглашение прибыть в Прагу, дабы оттуда править страной. За ними следовал и третий глава посольства Ян Альбин Шлик{16}, в облике которого военная выправка сочеталась с высокомерием придворного, а затем и остальные чешские, моравские, силезские и лужицкие паны в великолепных костюмах, украшенных цепями и кружевом, со шпагами на боку, держа в руках шляпы, все торжественные и чинные.
В третий раз прозвучали трубы, и снова дамы склонились ниц по знаку леди Эпсли, а за ними и вся депутация, подметая страусовыми перьями шляп блестящие плитки пола. Принцесса ответила легким кивком.
Когда же все снова выпрямились, вперед выступил пан Вацлав Вилим. Сняв с правой руки красную перчатку с жестом, достойным легендарного Цицерона, он взял слово. После приветствия чешской королеве от лица сословий короны святого Вацлава{17} он покорнейше поблагодарил ее королевское величество за благосклонную настойчивость, возымевшую влияние на милостивый ответ его величества короля Фридриха, соизволившего удовлетворить покорнейшую просьбу чешских, моравских, силезских и лужицких сословий, соблаговолив принять чешскую корону.
Пан Вилим весьма искусно владел французским.
Королева, слегка зардевшись, встала и ответила:
— Господа! Все, что ни содеяно мной ко славе господней и для распространения нашей праведной веры, совершено с искренним помышлением о благе, и впредь господа сословия на мою добрую волю и заботу могут рассчитывать твердо!
Она отступила на шаг и подала пану Вацлаву Вилиму руку, которую тот церемонно поцеловал.
Затем по очереди подходили послы чешских сословий, оба пана Шлика и все остальные, до земли склонялись дамы пфальцской и английской свиты, супруги и дочери дворян, полковников и капитанов, жены амбергских и вальдсасских коншелов, целуя руку принцессе, к которой впервые столь торжественно и официально обратились: «Ваше королевское величество».
Когда же церемония поклонов закончилась, принцесса повернулась к своему пажу и произнесла:
— А вы, месье из Хропыни?
И Иржик, опустившись на колено, тоже поцеловал руку королевы. Однако, к удивлению всех, рука эта весело растрепала ему волосы.
— Возьми шлейф, — приказала королева и двинулась из залы, сопровождаемая звуками труб, звонким эхом проносившимися под сводами лестниц и монастырских коридоров.
И все они — король Фридрих и королева Елизавета, их сын Фридрих Генрих, маленький Хайни, который на аудиенции депутатов стоял по правую руку короля, Людвиг Пфальцский{18}, брат короля, Христиан Ангальтский{19} со своим сыном, толстая леди Эпсли, пан Ахац из Донина, пфальцские канцлеры, полковники и капитаны, фрейлины и пажи, дамы и кавалеры, присутствовавшие на приеме послов, и сами послы, — словом, все отправились в храм и расселись по скамьям слушать проповедь.
На ступени бывшего алтаря, теперь походившего на обычный стол, взошел главный проповедник пфальцского двора доктор Абрахам Шульц из Силезии, переименовавший себя в Скультетуса, рыжий бородач с конопатым лицом.
Чешских послов удивила непривычная пустота свежевыбеленного храма и его голые стены. Единственная фреска сохранилась на потолке, да и то, видно, лишь потому, что туда не дотянулись кистью.
Фреска изображала сцену основания монастыря в стародавние времена: рыцарь на здоровенном мерине въезжал в лесную чащу. Впрочем, лица рыцаря видно не было, только его плечи да мощный конский зад с развевающимся хвостом.
Проповедь Абрахама Скультетуса была на слова псалма: «Едущие в повозках и едущие верхом несут надежду в сердце, что Имя Господне мы не забыли. И когда, согбенные, падут они, мы восстанем и стоять будем твердо…»
Говорил он хотя и витиевато, но страстно:
— Господин наш, чье имя мы чтим, ведет нас к благословенной земле Ханаанской. И на престоле, с коего низвергнуты супостаты, тщетно искавшие спасения под защитой конных полчищ и колесниц, воцарится помазанник божий Фридерикус, благочестивый король чешский…
В романе дана яркая характеристика буржуазного общества довоенной Чехословакии, показано, как неумолимо страна приближалась к позорному мюнхенскому предательству — логическому следствию антинародной политики правящей верхушки.Автор рассказывает о решимости чехословацких трудящихся, и прежде всего коммунистов, с оружием в руках отстоять независимость своей родины, подчеркивает готовность СССР прийти на помощь Чехословакии и неспособность буржуазного, капитулянтски настроенного правительства защитить суверенитет страны.Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Удивительные приключения рыцаря Палечка в Чехии, Германии и Италии от рождения в день битвы при Домажлицах до поступления на службу к славной памяти государю Иржику из Подебрад (XV век).
Конец XIX века, научно-технический прогресс набирает темпы, вовсю идут дебаты по медицинским вопросам. Эмансипированная вдова Кора Сиборн после смерти мужа решает покинуть Лондон и перебраться в уютную деревушку в графстве Эссекс, где местным викарием служит Уилл Рэнсом. Уже который день деревня взбудоражена слухами о мифическом змее, что объявился в окрестных болотах и питается человеческой плотью. Кора, увлеченная натуралистка и энтузиастка научного знания, не верит ни в каких сказочных драконов и решает отыскать причину странных россказней.
Когда-то своим актерским талантом и красотой Вивьен покорила Голливуд. В лице очаровательного Джио Моретти она обрела любовь, после чего пара переехала в старинное родовое поместье. Сказка, о которой мечтает каждая женщина, стала явью. Но те дни канули в прошлое, блеск славы потускнел, а пламя любви угасло… Страшное событие, произошедшее в замке, разрушило счастье Вивьен. Теперь она живет в одиночестве в старинном особняке Барбароссы, храня его секреты. Но в жизни героини появляется молодая горничная Люси.
Генезис «интеллигентской» русофобии Б. Садовской попытался раскрыть в обращенной к эпохе императора Николая I повести «Кровавая звезда», масштабной по содержанию и поставленным вопросам. Повесть эту можно воспринимать в качестве своеобразного пролога к «Шестому часу»; впрочем, она, может быть, и написана как раз с этой целью. Кровавая звезда здесь — «темно-красный пятиугольник» (который после 1917 года большевики сделают своей государственной эмблемой), символ масонских кругов, по сути своей — такова концепция автора — антирусских, антиправославных, антимонархических. В «Кровавой звезде» рассказывается, как идеологам русофобии (иностранцам! — такой акцент важен для автора) удалось вовлечь в свои сети цесаревича Александра, будущего императора-освободителя Александра II.
Андрей Ефимович Зарин (1862–1929) известен российскому читателю своими историческими произведениями. В сборник включены два романа писателя: «Северный богатырь» — о событиях, происходивших в 1702 г. во время русско-шведской войны, и «Живой мертвец» — посвященный времени царствования императора Павла I. Они воссоздают жизнь России XVIII века.
Из великого прошлого – в гордое настоящее и мощное будущее. Коллекция исторических дел и образов, вошедших в авторский проект «Успешная Россия», выражающих Золотое правило развития: «Изучайте прошлое, если хотите предугадать будущее».
«На берегу пустынных волн Стоял он, дум великих полн, И вдаль глядел». Великий царь мечтал о великом городе. И он его построил. Град Петра. Не осталось следа от тех, чьими по́том и кровью построен был Петербург. Но остались великолепные дворцы, площади и каналы. О том, как рождался и жил юный Петербург, — этот роман. Новый роман известного ленинградского писателя В. Дружинина рассказывает об основании и первых строителях Санкт-Петербурга. Герои романа: Пётр Первый, Меншиков, архитекторы Доменико Трезини, Михаил Земцов и другие.