Ещё школьником Коваль увлёкся охотой и со знакомыми охотниками совершал короткие вылазки в леса, в институтские годы он был уже заядлым охотником и рыболовом. Его друг, прозаик и страстный охотник Вадим Чернышёв писал о Ковале: «Его охотничья и рыбацкая страсть не была всепоглощающей, диктующей как жить, – её было отпущено ему судьбой столько, сколько нужно, чтобы мир обрёл краски и запахи, чтобы всё это нашло отражение в его творчестве». Действительно, редко встретишь в его прозе сцены охоты, мало того, всю сознательную жизнь Юрий Коваль считал защиту природы самым главным делом на земле. Регулярными стали его дальние поездки в глухие уголки и маленькие деревни Урала и русского Севера, где он жил порой неделями и месяцами. Автомобильные и пешие путешествия по Вологодчине и жизнь на Цыпиной горе возле Ферапонтова монастыря сформировали интерес писателя к традиционному деревенскому и особенно северному русскому быту и языку.
Вокруг него царила атмосфера творчества. Уезжая из Москвы, по настоянию Коваля, его друзья брали с собой альбомы для рисования, карандаши и фломастеры. С удовольствием ведя свои дневники поездок, он приучил и многих из них записывать значимые события прошедших дней. Коваль не был педантом, с карандашиком и записной книжкой в руках не ходил, равнодушен был и к сбору вырезок о себе и своём творчестве из журналов и газет. Его записи были дневником художника, он вёл их в огромных альбомах, называл «Монохрониками» и вклеивал туда же наброски, рисунки и разные памятные бумажки. Работа эта спасала его в трудные времена, помогала оставить в памяти важные и мелкие подробности жизни. На основе этих записей позже было написано и опубликовано «Веселье сердечное» («Новый мир», 1988 № 1), повествование, сохранившее бесценные сведения о старшем друге Коваля самобытном писателе-сказочнике Борисе Шергине. Молодым журналистом-словесником пришёл он когда-то брать у него интервью, и был потрясён встречей с полуслепым стариком, открывшим для многих из нас неведомый богатый мир архангельских былин и сказаний. Шергин стал для Юрия Коваля наставником и учителем, дал ему рекомендацию в Союз писателей.
Четыре рассказа, привезённые из Ферапонтова, легли в основу книги «Чистый Дор» (1970). В книгах Коваля этого времени, как в размышлениях его героини девочки Нюрки, радость и печаль рядом, жизнь и смерть не противостоят друг другу, а сосуществуют на фоне вечно обновляющейся природы. В литературе для детей появился новый герой – бесхитростный и хитроватый одновременно, способный на поступки, по-детски открытый, радостно воспринимающий природу и людей. В те годы Юрий Коваль окончательно и бесповоротно решил быть детским писателем. «Всё, что я мог бы сказать взрослым, я говорю детям, и, кажется, меня понимают. Именно занятия детской литературой очистили мой стиль, прояснили мысли, выжали воду из произведений», – писал Коваль. Помогала ему в работе отчасти фантазия, но более всего память и зоркость. Он видел то, чего не видели его спутники, шедшие с ним рядом той же дорогой. А если видели и называли, то, назвав, забывали, а он подхватывал и своё, и чужое вылетевшее и забытое слово и вплетал его в ткань того, что писал в данный момент. Да так, что сказавшему оставалось только удивляться. В рассказах Коваля обыкновенные берёзовые веники в раскалённой бане «жар-птицами слетали с потолка», «картофельная собака» Тузик при встрече «фыркал и кидался с поцелуями, как футболист, который забил гол», яркая клеёнка с васильками в деревенском магазине ослепляла, «будто кусок неба, увиденный со дна колодца», а на воображаемых погонах дошкольника Серпокрылова «куда больше сверкало звёзд, чем в созвездии Ориона».
Новый поворот жанра назрел, и в 1971 году вышел в свет пародийный детектив «Приключения Васи Куролесова». Герои и сюжетная канва были взяты из рассказов отца писателя, начальника Уголовного розыска Московской области, дослужившегося до звания полковника. Он не участвовал в битвах на фронтах, но во время войны ловил бандитов, и в 1943 году те прострелили ему обе ноги и живот. «Все мои книги он очень любил, охотно их читал и цитировал, – вспоминал писатель. – Правда, при этом говорил: „Это, в сущности, всё я Юрке подсказал“. Что и правда в смысле Куролесова и куролесовской серии». Юрий Коваль гордился своим отцом и очень ценил его колоритный малороссийский юмор. От него, очень смешливого и смешившего слушателей любым своим рассказом, писатель узнавал забавные детали уголовных историй и типичные черты представителей бандитского мира. В результате в этой и других книгах серии – «Пять похищенных монахов» (1977) и «Промах гражданина Лошакова» (1989) – бандитов не осуждает суд и не бичует сатира, они просто выпадают из жизни, как не совместимые с красотой и гармонией природы… На вечере Юрия Коваля в Детской библиотеке на сцену вышла библиотекарь с лохматой зачитанной книжкой в руках, это были «Приключения Васи Куролесова». «Сколько писателей, – сказала она, – мечтают, чтобы их книги в библиотеках были именно такими, зачитанными до дыр, в то время как у многих из них книжки стоят на полках новенькими и блестящими, потому что их не касалась рука читателя».
