Избранное - [36]

Пять корзин? Тогда останется всего двадцать. Не густо… С такими запасами им надо будет протянуть до нового года или, может быть, до летнего урожая, потому что от октябрьского урожая ждать нечего, к тому же еще неизвестно, будут ли в октябре деньги на покупку риса. Эта женщина, видно, спятила. Он чувствовал, как закипает в нем злоба, но старался сдержать себя. Он молчал. Молчал — значит, сердился. Но на что, собственно, он сердился?

— Ну так как же? — спросила жена нарочито спокойным тоном.

— Не знаю. Сколько хочешь, столько и продавай. Хоть все. Только не спрашивай меня.

«Как глупо! — подумала жена. — Из-за чего ссоримся? Но раз ему так хочется — пусть злится».

И она не без ехидства сказала:

— Можно, конечно, ничего не продавать. Но как тогда я расплачусь с долгами? И еще проценты набежали!.. Нас просто растерзают! Я уже не говорю о куче мелких долгов, о жалованье сторожу, о налоге, о лекарстве для малыша… У меня голова кругом идет… Ты вот сидишь дома и понятия ни о чем не имеешь, думаешь, осчастливил меня и ребенка. А я, как приду на рынок, такого наслушаюсь! До каких же пор мне терпеть?

— Да кто тебе что говорит! Продавай хоть весь рис и дом в придачу, мне наплевать.

— Наплевать, наплевать!.. Каждое твое слово будто пощечина. Ничего хорошего никогда не скажешь. Небось думаешь, я проматываю деньги, перевожу добро и живу в свое удовольствие. А я день и ночь маюсь.

— Кто же тебя заставляет маяться?

— Жизнь заставляет. Муженек попался непутевый, да еще и бессердечный…

Ссора разгорелась. В довершение ко всему проснулся малыш и принялся орать во все горло. В доме началось что-то невообразимое. В конце концов жена угомонилась. Муж тоже замолчал, но успокоиться уже никак не мог. Он не спал до поздней ночи, ворочаясь с боку на бок. И вдруг случайно он поглядел в открытую дверь, а там… Там по-прежнему улыбалась луна. Ему почему-то стало стыдно, и он отвернулся. Но через минуту снова уставился на луну. Смотрел и улыбался ей…

На следующее утро, проснувшись, жена увидела, что муж ее уже встал и успел принарядиться.

— Пойду в город, — сказал он.

Жена помрачнела. Опять за свое! Каждый раз после ссоры он на несколько дней исчезал и на последние деньги кутил.

«Никто не пожалеет — так хоть сам себя пожалею, — оправдывался он перед собственной совестью. — В самом деле! Неужто человек живет только для того, чтобы мучиться!»

А если в доме не было ни су, он отправлялся к кому-нибудь из знакомых и оставался там на несколько дней. Друзья любили этого чудака, который не утомлял их заумными разговорами, был интересным собеседником. К тому же никому из них в голову не приходило, что он ходит по гостям ради еды, хотя все знали о его бедности. Словом, ему везде были рады. Он мог бы уйти из дому на неделю или даже две, не рискуя умереть с голоду. И этим он пользовался, чтобы припугнуть жену. Чуть что, тотчас же заявлял:

— Пойду в город.

— Ступай, куда хочешь, — сердито отвечала жена…

Но сегодня он не стал грубить ей в ответ, лишь посмотрел на нее укоризненно и печально. Сегодня он не собирался ждать, пока пройдет злость, как это бывало прежде, когда, измученный и усталый, он жаждал хоть какой-нибудь перемены. Нет, на этот раз в нем не было злости. Размышляя всю ночь, он понял, что жена его не заслуживает упреков. Разве виновата бедная женщина в том, что голова ее вечно забита мыслями о долгах, что ее одолевают сотни забот, что весь день, не зная отдыха, она хлопочет по хозяйству и не может ни поесть, ни поспать спокойно, потому что ребенок либо плачет, либо терзает ее грудь. Конечно, тут никакого терпения не хватит, поневоле станешь сварливой. Ведь раньше она не была такой. Да и сейчас, если облегчить ей жизнь, избавить хотя бы от части забот, дать немного отдыха, она снова станет спокойной и веселой. Но для этого нужны деньги. Значит, надо искать работу. До каких пор он будет слоняться без дела? Врачи говорят: «Вам надо некоторое время пожить в деревне». Но стоит ли слушать советы этих господ? Да и чего бояться смерти, особенно больному человеку. Опостылевшая жизнь куда страшнее.

К вечеру, совершенно обессиленный, он вернулся домой. Зато на сердце было легко. Он дал себе слово не сердиться, даже если ребенок будет плакать, а жена ворчать. Но в доме было тихо. Он остановился у двери и прислушался. Мать играла с малышом.

— Маленький, позови папу. Папа! Где папа? Папа! Позови его… Папа, наверное, улыбается сейчас какой-нибудь моднице…

Голос жены звучал ласково и печально. Должно быть, она в этот момент с нежностью думала о муже, и ей приятно было произносить любимое имя. От волнения на глаза у него навернулись слезы. Он толкнул дверь и вошел. Женщина вздрогнула, и в глазах ее вспыхнула радость.

— Ты вернулся?!

Но она тут же застыдилась и опустила голову, вероятно вспомнив об утренней ссоре. Он виновато улыбнулся. Жена тоже улыбнулась и шутливо погрозила ему пальцем.

— Дорогая, ты не будешь больше огорчаться. Скоро я получу место, — сказал он.

— Какое место?

— Место учителя.

— А-а… Но это невозможно. У тебя слабое здоровье, отдыхай, пока окончательно не поправишься. Да и здоровому я бы не разрешила тебе взяться за такую нервную работу.