Избранное - [8]

1943

Одной из двух умнейших

В мире самой хорошей,

Как и всем прочим, льстя,

Можно сказать разве ложь ей?

Нет. Нельзя.

Что-нибудь в этом роде

Писать не имею прав.

Вы никогда не умрете,

Жизнью смерть поправ.

Вам посвящаю песни те,

Что будут снова и снова,

А если умрете — воскреснете,

Даю Вам честное слово.

1943

«Звезд на небе мириады…»

Звезд на небе мириады,

И растут над ними травы.

Для чего же в мире яды

И различные отравы?

Хорошо смотреть на волны,

Нарифмовывая строки.

Для чего же в мире войны,

А в домашних битвах — склоки?

Очень долго я думал про

Мир нелепостей и идеалов,

Пока не догадался, что зло и добро

Разность каких-то потенциалов.

1943

«Над томами домов…»

Над томами домов,

Над телами домов

Вверх взлетают шары,

Так как не тяжелы.

Они такие же, как бусы,

Как огурцы и как арбузы,

Как зернышки от кукурузы,

И как пиковые тузы.

Они такие же, как пятна,

Остановившиеся ядра,

Что утром спустятся обратно.

К чему они — весьма понятно:

Они над светлою Москвою,

Которая затемнена,

Как несусветное морское

И в то же время стен стена.

1943

Про гвардейцев

И там и тут

По прутьям проволок колючих

Они пройдут,

Как лучшие из лучших.

Любых высот

Достигнут, если надо,

И в дот и в дзот

Швырнут они гранату!

Чтоб немцы наш народ не покорили,

Они сметут всех немцев, как лавина.

И если будут улицы в Берлине,

Они пройдут по улицам Берлина.

1943

«Пришла пора осенняя…»

Пришла пора осенняя,

Покончившая с летом;

Хочу, чтоб вся вселенная

Была моим портретом.

Я не люблю баталии

И не гожусь в варяги.

Найдутся лишь в Италии

Мне равные вояки.

С неумностью эклектика

Впадаю я в эстетство,

Хотя мне диалектика

Была присуща с детства.

Предугадать, что близится,

Даю себе заданье

И не могу унизиться

До самооправданья.

1943

«Что-то рыбкается, и ползается…»

Что-то рыбкается, и ползается,

И решается вечным спором.

Пусть другой кто-нибудь воспользуется,

А бездельник умрет под забором.

Пусть, как прежде, пророк-фантаст —

У разбитого у корыта…

Ну и выпрыгну в «Окна ТАСС»,

Ибо двери мои закрыты!

1943

«Пошел тропой…»

Пошел тропой,

Сошел с тропы

И сгинул вдалеке…

У нас с тобой

Растут грибы,

Грибы на потолке.

Они от сырости растут,

Ты их, как я, прости,

Раз тут

Им хорошо расти.

Все те, которые глупы,

Привыкли к плоским залам.

Для них на потолке грибы —

Белиберда и заумь.

Из них любой на стол бы влез,

Чтоб сбить гриб кочергой!

А нам идти не надо в лес:

Природа под рукой.

1943

Про белую ворону

Правдою неправды умудренный

Хамельон

Не хочет белой быть вороной

Средь черных ворон.

Не очень умный и ученый,

Не очень смелый;

Он средь ворон совсем не черный,

А только серый.

Ну, а тому, кто открыватель,

Тому, кто первый,

Тому быть надо в черном аде

Вороной белой.

В среде мещан нерастворенный

Пророк Поэтограда,

Я белой остаюсь вороной —

Так мне и надо.

1943–1944

«Все изменяется под небом…»

Все изменяется под небом,

Цепь изменений — божий глас;

И книги по сравненью с хлебом

Подешевели во сто раз.

Своею всякий занят соткой,

Дабы картошка завелась.

А книги по сравненью с водкой

Подешевели в двадцать раз.

Мои стихи хотя как водка,

Но разделили судьбы книг,

Ибо окно они — не фортка,

И много свету через них.

Весь белый свет стихам цена,

Окно стихов не затемнят.

Но нет поэту мецената…

И сам себе ты меценат.

В дурацких хлопотах утонешь.

Времени уходит треть

Минимум на то лишь,

Чтоб с голоду не умереть.

1944

Г. У

Все творчество мое простое,

И в нем коварных мыслей нет;

Но хорошо, что я построил

Глазковский университет.

Мои стихойные исканья

В нем обязательный предмет,

И мной сработан не из камня

Глазковский университет.

Меня признают — я уверен —

Раньше, чем через двести лет,

И будет лучшей из таверен

Глазковский университет.

Но в наши дни всемирной дури

И героических побед

Вступать я не рекомендую

В Глазковский университет.

1944

Заявление в Литфонд

Пользуясь тем, что я не жена писателя,

Муж которой на фронте,

Не считаясь с тем, что я поэт,

Полагая, что обедать не обязательно,

Мне в Литфонде

Не дают талонов на обед.

Разве это справедливо?

Нет.

А на базаре купить что-либо

Не хватает монет.

1944

«Все на свете очень сложно…»

Все на свете очень сложно,

Королевна!

Жить со мною невозможно

Ежедневно.

Доля истины и здесь есть,

Королевна!

Приходи дней через десять

Непременно.

Я в словах довольно точен,

Королевна!

Только будь со мною очень

Откровенна.

1944

«Соберутся пять парнишек…»

Соберутся пять парнишек,

Прочитают двести книжек,

И начнут ребята сдуру

Создавать литературу.

Понапрасну ум мрача,

Изучают Кумача,

Тем не менее, однако,

Изучают Пастернака.

Ничего не понимают,

Как и чем живет страна;

На зато упоминают

Всех поэтов имена.

1944

«Москва послевоенная…»

Москва послевоенная.

Ее себе представь:

Живут в ней повседневная

И праздничная явь.

Рассветная — занудная

От серой суеты,

Вечерняя — салютная —

Уводит в мир мечты.

1944

«Вечная слава героям…»

Вечная слава героям

И фронтовое «прости».

Фронт не поможет второй им,

А мог бы им жизнь спасти.

Лучше в Америке климат

И дешевизнее быт;

Но мертвые сраму не имут,

А вы отказались от битв.

Вы поступаете здраво,

Пряча фронты по тылам;

Но в мире есть вечная слава,

Она достается не вам.

1944

«Идет война, неся события…»

Идет война, неся события

И всё и вся бросая в бездну.

И не забыть ее

Нам даже в царствии небесном.

Потом — потом война закончится,

Сдадутся немцы нам на милость,

А нам, конечно, не захочется,