Избранное - [282]

48

Король задумчиво внимал речам Рейнеке, и когда лис заметил, что Нобель верит его рассказу, он разошелся вовсю, не спуская при этом глаз с волка.

— Соблаговолите вспомнить, государь, прошу вас, — обратился Рейнеке к королю, — об услугах, которые мой отец сумел оказать вашему батюшке. Мой отец был, как всем известно, искуснейший хирург во всей Фландрии, а уж рвать зубы, вскрывать нарывы, срезать шишки он умел, как никто другой. Однажды ваш батюшка лежал тяжело больной, все врачи от Рима до Гента уже его осмотрели, но никто не сумел помочь. К счастью, напоследок у его одра оказался мой отец. Он пощупал у вашего батюшки пульс, велел показать язык, посмотрел его мочу и простукал грудь — между прочим, вся эта история была тоже запечатлена на раме зеркала. И вот, когда мой отец тщательнейшим образом обследовал вашего отца, он сказал: «Вы должны съесть печень взрослого волка, и вы тотчас же поправитесь!»

Поглядели бы вы тогда на Изегримова папашу! Думаете, он с радостью отдал свою печень ради спасения короля? Да он об этом и не помышлял. Громко хныкал, что он-де еще не взрослый, и пытался скрыться. Однако мой отец его поймал и принес волчью печень на обед вашему батюшке. Король ее съел, и его жизнь была спасена. Так поступил мой отец из преданности вашему роду, волки же во все времена думали только о собственном брюхе. Так было, так есть и так, наверно, пребудет вовеки, государь.

49

Тут волк уже не мог устоять на месте. Выскочив вперед, он закричал:

— Государь, неужели вы в самом деле верите этому архиплуту-лису, который всего несколько дней назад дважды, трижды налгал вам про Крекельпюц и Хюстерло? Клянусь богом, лис врет, он вор и убийца, и так как я вижу, что перед вашим судом он опять очистится, я вызываю его на поединок! Тут уж ему от меня не уйти! Но чтобы вы окончательно поняли, какой это лживый негодяй, позвольте мне рассказать вам, какое зло он когда-то причинил моей верной жене Гирмунде! Это история про то, как он хотел научить ее ловить рыбу!

— Рассказывайте! — нетерпеливо приказал король, и волк начал свой рассказ.

— Однажды, когда выдалась очень суровая зима и мы долгое время не могли добыть себе пищу, — говорил Изегрим, — Рейнеке-лис как-то раз проходил мимо нашего замка. Моя жена пожаловалась ему на нашу беду. Но лис сказал, что может ей помочь, и предложил пойти вместе с ним к замерзшему пруду — там он научит ее ловить рыбу.

Гирмунда доверчиво последовала за лисом. Тот сделал прорубь во льду и велел моей жене опустить в воду хвост. Рыбы, сказал он, вцепятся в него, как в наживку. Моя жена осталась сидеть на льду, а вода в проруби вскоре опять замерзла, и жена едва могла шевельнуть хвостом. Тогда ока подумала, что на хвост, наверное, поймалось уже много рыбы, и хотела вытащить его из воды. Но Рейнеке уговорил ее еще немного подождать, и Гирмунда просидела там до тех пор, пока ее хвост накрепко не вмерз в лед. Когда Рейнеке это увидел, он поступил с обычным для него коварством: поднял шум, сбежались люди и напали на Гирмунду. И наверное, ее уже не было бы в живых, если бы она не рванулась и не убежала, оставив во льду свой прекрасный, пышный хвост!

50

Когда волк кончил, лис только рассмеялся и сказал:

— Может, меня надо покарать теперь и за то, что я указал волчице дорогу к пруду, чтобы она могла наловить там рыбы и не умереть с голоду? И может, я виноват в том, что волчица в своей поистине волчьей алчности хотела наловить как можно больше рыбы и потому вмерзла в лед? Что касается шума: его поднял не я, а сам волк. Он так жалобно выл и плакал, увидев свою жену во льду, что сбежались люди и напали на них обоих. Кто же в этом виноват, как не волк и его жена?

— Тьфу, Рейнеке! — закричала волчица Гирмунда-Алчная Пасть и выскочила вперед. — А о скверной истории с двумя ведрами вы уже не помните? Забыли, как когда-то у колодца влезли в ведро и камнем полетели на дно, где принялись отчаянно вопить и звать на помощь? Тут подошла я, наивная женщина, и спросила, что с вами случилось, вы же ответили, что лакомитесь рыбой там внизу, а рыбы столько, что вам одному с ней не справиться. Если бы я влезла в другое ведро и спустилась к вам, то могла бы тоже поесть рыбки, сколько душе угодно. Я, дурища, послушалась и, сев в ведро, полетела вниз, потому что я тяжелее лиса, а он пронесся мимо меня вверх, выскочил из ведра и был таков. Крестьяне вытащили меня из колодца и опять избили, несчастную, до полусмерти. Вот что вы мне подстроили, Рейнеке, и это не должно остаться безнаказанным!

Рейнеке же, выслушав волчицу, рассмеялся и сказал:

— Госпожа Гирмунда, неужели вы полагаете, что я должен отвечать за ваше легковерие? В сущности, вы должны меня благодарить за то, что я преподал вам урок, ведь старинная мудрость гласит:

Не всякого дари доверьем:

Мир полон лжи и лицемерья!

— Да! — воскликнул волк. — Что правда, то правда, вашим лицемерь-ем мы сыты по горло! Готовьтесь к бою! Пора с вами расквитаться! — И волк бросил Рейнеке перчатку в знак того, что их ссора должна окончиться поединком не на жизнь, а на смерть.

— Принимаешь ты вызов, предатель? — вскричал Изегрим.