Избранное - [183]

Они переглянулись, потом Сальвадор перевел взгляд на стены, покрытые пятнами - протекала крыша. Он отодвинул занавеску и вошел в спальню, где все было перевернуто. Отец смывал мыло с лица. Сальвадор похлопал его по спине и поцеловал в лоб. Педро ласково ударил сына по животу. Их взгляды встретились в зеркале. Они были похожи, разве что у отца было больше седины в голове да волосы более кудрявые. Отец спросил, что заставило Сальвадора прийти в такой ранний час, сын объяснил, что позже он не смог бы, что Ане совсем плохо и она не сможет работать весь месяц, что им очень нужны деньги. Педро удивленно пожал плечами, Сальвадор объяснил отцу, что не собирался просить у него денег.

- Я подумал только, что ты мог бы поговорить с хозяином. Если бы он предложил мне что-нибудь. Какую-нибудь работу.

- Кто ж его знает. Помоги мне пристегнуть подтяжки.

- Без дополнительного заработка мне не перебиться.

- Не спеши. Что-нибудь придумаем. Посмотрим, что подвернется.

Педро пристегнул брюки, взял с ночного столика свою шоферскую кепку.

Обнял Сальвадора, подвел его к столу. Взял вареные яйца, которые Клеменсия положила для них на стол.

- Бери, Чава. Я бы с удовольствием помог тебе. Ну ты же сам видишь, мы с Клеменсией живем очень стесненно, хорошо еще, что мне удается экономить на еде, потому что я завтракаю и обедаю у хозяина. Если бы не это... Бедняком родился я, бедняком, видно, и умереть суждено. Ты представляешь, что будет, коли я начну просить о личных одолжениях. Дон Хосе такой суровый человек, он все мне потом припомнит, и тогда прощай прибавка к зарплате. Поверь мне, Чава, я должен получить эти двести пятьдесят песо.

Он откусил от лепешки с салом и продолжал уже тише:

- Я знаю, что ты с большим уважением относишься к памяти своей матери, я, видишь ли, ничего не говорю, но содержать два дома, когда можно было бы жить всем вместе и скопить немного денег... Ну хорошо, я тебе ничего не сказал. Но тогда объясни мне, почему вы не живете с родителями Аны?

- Ну ты же знаешь донью Кончу. Целый день она надоедает своими причитаниями, что, мол, Ана ее рождена для этого или для того-то. Поэтому мы и ушли из их дома.

- Раз тебе захотелось независимости, пожалуйста. Ладно. Что-нибудь придумаем.

Клеменсия протерла фартуком глаза и села между отцом в сыном.

- А где дети? - спросила она.

- У родителей Аны,- ответил Сальвадор.- Они побудут там, пока Ана не поправится.

Педро сказал, что должен отвезти хозяина в Акапулько.

- Если тебе что-нибудь понадобится, зайди к Клеменсии. Загляни к Хуану Ольмедо. Он мой старый приятель, у него целый парк машин. Я позвоню ему по телефону и скажу, что ты зайдешь.

Сальвадор поцеловал руку отцу и вышел.

Он открыл дверь с матовым стеклом и вошел в приемную, где сидели секретарша и счетовод. Мебель была металлическая. В комнате стояла пишущая и счетная машина. Он представился, и секретарша исчезла в кабинете Ольмедо. Вскоре она появилась и пригласила его пройти.

Перед ним был худощавый человек маленького роста. Они сели в кожаные кресла рядом, с низким стеклянным столиком, уставленным фотографиями торжественных церемоний и банкетов. Сальвадор сказал, что ему нужна работа в дополнение к заработку учителя, и Ольмедо принялся листать большие черные книги.

- Тебе повезло,- сказал он, почесывая острое, заросшее волосами ухо.-Вот тут от семи до двенадцати очень удачное расписание. Многие добиваются этой работы, потому что я охраняю своих работников.- Он резко захлопнул книгу.- Но раз ты сын моего давнего приятеля Педрито, я дам эту работу тебе. Ты приступишь сегодня же. Будешь как следует работать -сможешь заколачивать в день до двадцати песо.

В течение нескольких секунд он слышал лишь тарахтенье счетной машины и гул автомобилей на проспекте 20 Ноября. Ольмедо сказал, что ему пора идти, и предложил проводить Сальвадора. Они молча спустились на лифте вниз, на улице Ольмедо предупредил его, что всякий раз, когда клиент попросит остановить машину по делу, поднимать флажок, потому что иной олух готов за гроши целый час возить клиента по всему Мехико. Он взял его под руку, и они вошли в департамент федерального округа, поднялись по лестнице, и Ольмедо еще раз сказал, чтобы Сальвадор не вздумал сажать всякого, кто попадется по дороге.

- Остановитесь здесь, остановитесь там, а в результате ты за пятьдесят сентаво исколесишь весь город от Вильи до Педрегаля. Кому это нужно!

Ольмедо дал сладкую жвачку какой-то секретарше и попросил провести его в кабинет к шефу. Девушка поблагодарила за угощение и вошла в кабинет. Ольмедо пошутил с другими служащими конторы, пригласил их выпить в субботу пива и сыграть потом партию в домино. Сальвадор пожал ему руку, поблагодарил.

- Так ты принесешь разрешение по всем правилам? - спросил Ольмедо.-Я не хочу осложнений с транспортным начальством. Приходи сегодня вечером до семи часов. Найдешь там внизу Торибио, который оформляет документы. Он скажет, какая машина твоя. Никаких остановок по пути, как договорились, а то двери портятся. И ни в коем случае не соглашайся делать несколько остановок за один флажок. Как только клиент выходит из машины, пусть даже только для того чтобы плюнуть,- ты снова включай. Привет старику.