Избранное - [5]

Что об уходе всё твердит,

Но не уходит никогда.

Оно звучит для нас и в нас,

То, что и старше и мудрей,

Что не уйдёт в какой-то час,

Поняв всей сущностью своей,

Что пол от ног неотделим.

И голову склоня к плечу,

Сквозь двери взгляд скользнёт по ним,

И я бесспорно захочу

В качанье сучьев, лет и зим

Не зная сам когда и как

Уйти, и сделать выбор свой,

Свой первый безрассудный шаг

Под этот шум над головой.

Они ветвями затрясут,

Качаясь, чтобы напугать

Отары беловатых туч…

Мне ж будет нечего сказать,

Но ведь меня не будет тут…

36. В ШИРОКОЛИСТВЕННЫХ РОЩАХ *

Всё такие же листья — опять и опять!

Им вдогонку за собственной тенью кружиться,

Чтобы в бурую кожаную рукавицу

Выцветающую землю вновь затолкать,

Для того чтобы новой и летней тенью

Одарить деревья, после зимы,

Им ведь надо — вопреки живому движенью –

Уйти в глубины гниющей тьмы.

Их проткнут весенние острые травы,

Их паркеты истопчет пляска цветов…

Как другие миры — я не знаю, право,

Но, во всяком случае, наш — таков.

37. УЦЕЛЕТЬ ЗОЛОТОЕ НЕ МОЖЕТ *

Есть ли что золотей

Первой листвы тополей?

Ведь золото первоцвета,

Уберечь — то всего трудней,

Короткий час, — а потом…

(Вот и рай был так уничтожен!)

И слетает лист за листом,

И рассвет размывается днём –

Уцелеть золотое не может!

38. ПОСЛЕ СБОРА ЯБЛОК *

Свою стремянку вижу из окна:

Сквозь ветви в небеса торчит она,

К последнему стволу прислонена,

Кадушка на земле — чуть не полна -

А может я в ветвях и не заметил

Ну, два — три яблока — так нет беды -

Ведь всё равно окончены труды.

Растёт суть зимних снов -

весь вечер полон этим,

И запах яблок обволакивает сны,

И не стереть никак невнятную картину:

Как будто инеем трава покрыта

И через ледяную тонкую пластину,

Которую я снял с коровьего корыта

Сегодня утром,

в память медленно сочатся

Седые травы…

А потом я эту льдину

Вдруг выпустил из рук — невнятный звон,

И всё сильнее наползает сон.

Я знал заранее, что мне приснятся

Огромных яблок яркие бока,

И цвет вольётся в цвет. И будет так, пока

Боль, что в ступнях,

Не помешает яблокам являться.

Вот, чувствую — качание ветвей

Спешит стремянке шаткой передаться…

Но спать, наверное, ещё мешал

Тот шорох из ларя в подвале, всё сильней:

Так много я собрал, и так устал

От урожая, что руке моей

Запомнились те сотни сотен яблок,

Что я в корзину аккуратно опускал,

Чтоб ни единый фрукт на землю не упал:

Ведь что упало, хоть — побито, или цело -

Пойдёт на сидр, уж раз оно слетело,

Но каждое мне будет портить сон,

Каким бы крепким ни был он.

Вот разве что сурок

О сне, описанном тут мной,

сказать бы мог,

А был ли вправду этот сон таков,

Как у сурков!

Хоть показался ли ему мой сон таким,

Или он всё ж был

обычным сном людским.

39. КУХОННАЯ ТРУБА *

Вот, каменщик, ты тут построй мне дом

Как хочешь строй, хоть просто, хоть затейно,

Но умоляю только об одном:

Чтоб под трубой — ни полки ни кронштейна!

За кирпичами съезди лишний раз,

Плати за них поштучно ли, по весу,

Мне это не представит интереса,

Но чтоб труба стояла, теша глаз,

Чтоб прямо от земли она вздымалась

На нужную, сам знаешь, высоту,

Чтобы не на полку и не на плиту,

А прямо чтоб на землю опиралась.

Ведь в жизни нет удачи, погляди,

Тем, кто трубу приподымал, скупясь:

И дымом пахли зимние дожди…

Нет, полка — для часов, для книг, для ваз…

Я ненавижу на обоях пятна,

Мне ни к чему на полке дымоход,

Который память праздную сошлёт

К воздушным замкам юности, обратно…

40. СОБИРАЯ ЛИСТЬЯ *

Лопатой листья подбирать –

Как ложечкой сгребать,

И эти полные мешки

Как шарики легки.

Да и к тому же я ещё

Шумлю, шуршу весь день,

Как кролик убегающий

Как вспугнутый олень.

Ведь гору листьев удержать –

Тут сила ни при чём:

Всё разлетается опять

В лицо ли, за плечом…

Могу я их весь день грузить

Вон — аж под потолком!

Или ещё сарай набить

Какая прибыль в том?

Что стоит весь товар такой?

Какой там вес? А цвет?

Всю осень на земле сырой –

И цвета даже нет.

А урожай — итог труда.

Обычна жизнь моя.

Но кто сказал бы мне, когда

Закончу жатву я?

41. ПО ЛИСТВЕ

Я целый день по листьям бродил, от осени я устал,

Сколько узорной пестрой листвы за день я истоптал!

Может, стараясь вбить в землю страх,

топал я слишком гордо,

И так безнаказанно наступал на листья ушедшего года.

Всё прошлое лето были они где-то там, надо мной,

И мимо меня им пришлось пролететь,

чтоб кончить свой путь земной.

Все лето невнятный шелест угроз я слышал над головой,

Они полегли — и казалось, что в смерть

хотят меня взять с собой.

С чем-то дрожащим в душе моей,

говоря будто лист с листом,

Стучались мне в веки, трогали губы, -

и всё о том же, о том…

Но зачем я должен с ними уйти?

Не хочу я и не могу:

Выше колени — ещё хоть год удержаться бы на снегу.

42. МИМОЛЁТНОСТЬ *

Бриджли Торренсу, в последний раз глянув на его “Геспериды”

За окошком вагона пробегают цветы,

Так мгновенно, что и не узнаешь их ты.

Вот бы выйти назад — из вагона к цветам,

Разглядеть, что ж такое мелькнуло там.

Все, какие знакомы, перечислил цветы я -

Но те, что мелькнули — совсем не такие:

Не хвосты Иван-чая торчали тут,

Не люпины, что на песках растут,

И не колокольчики у входов в тоннели,

Что-то в памяти всё же мельтешит еле-еле…

Как представить себе, что вдруг пробежало,

То, чего никогда на земле не бывало?

Те, кому разглядеть не дано детали,