Избранное - [96]

Временный все повторял: «Я староста, господин Ницэ, н-н-нда, и разом — всех этих болтунов в каталажку, н-н-нда!..»

Телеграфист Прикор и субпрефект громко спорили, хотя держались одного мнения и выражали его одинаково: «Переубедить бывшего подлеца, бывшего бандита, переубедить, да так… — хлоп, трах, шлеп… чтобы с копыт долой!»

Серая скатерть, вышитая госпожой Гиолицей желтым, красным и синим, была вся залита вином.

Спустя полчаса явился и адвокат Чиупей; он раскраснелся, влажные глаза его поблескивали; сев рядом с господином Ницэ, он сказал:

— Не беспокойтесь. Она спит… спит, как младенец!

— Браво, Чиупей, — пробормотал субпрефект, голова его моталась во все стороны, — дай-ка я тебя по… поцелую, Чиупей, я вижу… вижу… что ты мне… что ты мне… вижу теперь, что ты мне настоящий друг!..

Пытаясь отереть слезы радости, субпрефект хлопнул себя рукой по носу и поцеловал Чиупея.

Временный заснул. Он похрапывал, уронив голову на стол; старик Андрин клевал носом; бывший арендатор базара, развалившись на диване, сплевывал пепел сигареты: он сунул ее в рот не тем концом.

Лекарь, опустив голову на стол и закрыв глаза, бормотал: «Микробы, микробизм, материализм и даже бог — это необъятный микроб, состоящий э-э-э-э… из миллиардов миллионов микробов, и поэтому он бесконечен, бессмертен и обитает повсюду».

Только Прикор и Чиупей держались отлично. Субпрефект продолжал пить, пытаясь что-то сказать.

— Мы должны его завтра же вечером переубедить за столом у грека, — заявил Прикор.

— Да, — согласился Чиупей, залпом выпив стакан вина.

— Я… я, — бормотал субпрефект, вертя головой, словно это был ком земли, насаженный на жердь, — я… я могу… могу только ре… реквизировать у него лошадей… для мане… маневров…

— Браво, господин Ницэ, браво, прекрасная идея!

— Я… я могу… как субпрефект, уважающий себя… могу только… только… заставить его сторожить но… ночью… се… село…

— Браво, господин Ницэ, прекрасная идея!

— Я… я… я… могу только как субпрефект вымести его из… из во…

— Из волости, — подсказали двое других.

— Да, — прошептал субпрефект; он больше не мог произнести ни слова и, указав рукой на грудь, закрыл глаза.

— У него горит нутро, — прошептал Прикор.

— Горит нутро, — повторил тихо Чиупей.

— Господин Ницэ, может быть, отнести вас на диван?

Субпрефект кивнул головой.

Прикор и Чиупей уложили его на диван.

Субпрефект повел мутными глазами, широко открыл рот, но не мог уже вымолвить ни слова.

— Переубедим его?

Субпрефект кивнул головой.

— Бывшего подлеца…

Субпрефект кивнул головой.

— Завтра же вечером…

Субпрефект кивнул головой и закрыл глаза.

Все заснули.

Одни посапывали, другие храпели. Три часа ночи.

Снаружи слышны голоса сторожей, которые выкрикивают по очереди: «Кто идет! — Кто идет!..»

На третий день утром по селу прошел слух, что бывший судья, адвокат Панаитеску, «так избит, что неизвестно, выживет ли он».

Бывший судья — это бывший подлец.

Они его переубедили!

P. S. Только что закончились выборы. Жители Некуле еще не успели позабыть вкуса яств на банкете у господина Ницэ Кандела, субпрефекта волости Думбрэвь, как печальная весть привела в ужас всю местную партию: сменяется правительство!

Субпрефект огорчен, лекарь еще усерднее «лечится» от микробов, адвокат Чиупей уже реже приходит к госпоже Гиолице, председатель временной вздыхает, бормоча: «н-н-нда…», старик Андрин все спрашивает себя, жаловалось ли какое-нибудь правительство на его политические принципы, телеграфист Прикор все время выстукивает депеши по приказу господина Ницэ Кандела и разузнает у префекта Колибана о новых политических тайнах.

Весть о том, что правительство, которое в сущности «не было ни таким, ни этаким (не потому, что это стыдно сказать)», пало, низвергло все политическое сооружение, воздвигнутое обывателями Некуле. Собраний они больше не устраивают, а лишь встречаются по два, самое большее по три человека, пристально смотрят друг на друга, качают головой и говорят:

— Это верно?

— Да, н-н-нда…

— А что я говорил?

— Что?

— Ну, сами знаете…

— Ну да… так оно и есть!

И до тех пор пока не сформировалось новое правительство, политиканы Некуле обменивались только взглядами и говорили односложно.

Восторг, охвативший партию, достиг апогея, когда стало известно, что старик опять взял в руки бразды правления. Окруженный всеми членами партии, состоящей из восьми, а если считать субпрефекта, то из девяти человек, Андрин кричал:

— Все он, бедняга! Причем здесь свобода, причем конституция?! Ему наплевать на все эти глупости!

Но когда бедняга был сменен коалиционным правительством, разочарование снова охватило «деятелей» Думбрэвь. И Ницэ Кандел, устраненный новым правительством, говорил печально, но вполне справедливо:

— Я понимаю: правительства сменяются, но при чем же тут субпрефект?

А председатель временной, изгнанный из примэрии новым субпрефектом, недоумевал по этому же поводу:

— Н-н-нда…

Перевод М. П. Богословской.

СОРКОВА [33]

I

Причудливые громады сугробов высятся возле домов. Стаи снежинок вихрем носятся по ветру, рассыпаясь на перекрестках и рассеиваясь по широким пустырям местечка Олэнита. Дороги уже не видно. Снег по колено.