Избранное - [36]

За забором было слышно, как кучера-китайцы зазывали пассажиров:

— Старый базар ехать кто!

— Толкучка! Толкучка ехать!

— Один места есть! Один человек надо!

По-прежнему кричали торговцы:

— Купите молоко!

— Отличный кумыс!

— Орехи! Шишки!..

А что еще Дамдину было делать, как не сидеть здесь? Работы у него никакой не было, и спешить тоже некуда.

Но вдруг… Вдруг произошло такое, что он подпрыгнул и вскочил на ноги. Наконец-то счастье ему улыбнулось, и его измученная душа озарилась светом.

Дарга Самбу! Послышался скрип до блеска начищенных сапог, и тут же сверкнули погоны на его широких плечах. Точно он! Сколько же дней и ночей он искал его?!

Самбу держал в руке авоську и горделиво вышагивал рядом с полной женщиной в туфлях на танкетке. Дамдин не разглядел ее лица, но догадался, что это жена Самбу. Не успел он опомниться, как они скрылись за высокой беседкой. Дамдин тут же бросился догонять. Он до того растерялся, что голоса лишился, да и ноги стали ватными.

Пытаясь разыскать в толпе Самбу, Дамдин едва не врезался в толстенную бабу, катившую перед собой деревянную бочку. Ее заплывшее от жира лицо и узкие глаза исказились, и она разразилась бранью.

— Ненормальный! Вор! Видать, обобрал кого-то!

Расталкивая толпу, Дамдин выбежал за ворота и увидел отъезжавшую коляску. Возница щелкнул бичом, и упитанные лошади резво понеслись. Через заднее окошко коляски Дамдин успел заметить командирскую фуражку и поблескивающие погоны. Не успев даже крикнуть, он побежал следом.

Теперь ему уже никак нельзя было упускать их. Коляска покатила по узкой улице, и он, боясь потерять ее из виду, бежал изо всех сил, изредка переходя на шаг, чтобы отдышаться.

Он весь вспотел, ему трудно было дышать, ноги подкашивались, он едва не падал, но продолжал бежать.

Когда Дамдин добежал до середины одной узкой улицы, коляска мелькнула в ее конце и скрылась. Он напряг последние свои силы, добежал-таки до злополучного поворота и увидел многолюдную толпу.

С краю ее стояло много повозок, и был слышен знакомый крик китайских возниц. Толпа бурлила, словно разворошенный муравейник.

«Куда же пошел дарга Самбу? Может, он дальше поехал? Где мне его теперь искать?» — размышлял Дамдин.

Затем он отдышался, подошел к коляскам и стал искать ту, на которой приехал Самбу. И вдруг он увидел ее — точно, это была она, со стеклянными окошечками и разукрашенная орнаментом. Да и ни одной другой коляски такого же цвета — красной — здесь не было видно.

Бросившись к ней, Дамдин открыл дверцу, но внутри никого не оказалось. В этот момент он услышал:

— Толкучка кто ехать? Толкучка ехать!

Растерянный Дамдин не сразу нашелся:

— А-а-а… А где дарга Самбу?

— Какой далга Шамбу?

— А тот, которого вы привезли?

— А-а… Тут слезай… Толкучка кто? — снова закричал возница.

Дамдин двинулся в толпу и снова увидел торговцев, которые предлагали покупателям дэли, гутулы, ковры, платки, гребенки, скребки, недоуздки, седла, замки. В другой раз он, наверное, глаз бы не смог оторвать от каждой вещи — все здесь интересовало его; но сейчас ему было не до них. Лишь бы найти Самбу! Он ничего уже не замечал вокруг: натыкался на людей, наступал им на ноги, иногда даже на выставленные товары. Вдогонку ему неслись крепкие ругательства и проклятья.

«Надо бы у кого-нибудь спросить… Может, кто знает его здесь», — вдруг подумал Дамдин и, оглядываясь по сторонам, вошел в ворота базара, где торговали одеждой и другими товарами. Здесь народу, как назло, оказалось не меньше, чем на молочном базаре.

Дамдин несмело подошел к одной пожилой женщине.

— Эгчэ! Вы не видели даргу Самбу?

Та, не ожидавшая такого странного вопроса, вздрогнула, крепче прижала к себе свой шелковый тэрлик, который держала в руках, и протяжно спросила:

— Что-о?

— Даргу Самбу, говорю, не видели? Он только что сюда приехал…

— Нет-нет! Такого человека я не знаю! — отрезала она и стала быстро удаляться. Затем украдкой оглянулась. Видимо, испугалась, что он увяжется за ней.

Дамдин почти разуверился в том, что ему удастся найти в такой толпе Самбу, и он приуныл, но все же решил продолжить поиски.

Пройдя ряды лавок с левой стороны, он повернул было направо, как вдруг его остановил какой-то мужчина с жесткими усами и, показывая на сверток, в котором у Дамдина были старые гутулы, бельишко и замусоленный тэрлик, спросил:

— А это что у тебя?

— Одежда, обувь… — ответил Дамдин.

— Продаешь?.. Обувь какая?

— Нет-нет! Старая обувь, — поспешил отделаться от него Дамдин, но толпа не давала им разойтись. Тот снова спросил:

— Значит, не продаешь?

— Да нет, говорю! — Дамдин уже хотел уйти, но тут вмешалась еще какая-то женщина:

— Неправду говорит! Хочет, наверное, продать, да боится, что конфискуют.

— Вот такие-то и торгуют незаконно. Из-под полы, — добавил кто-то еще.

Дамдина охватил страх, и он, с трудом протискиваясь через толпу, пошел было дальше, как вдруг лицом к лицу столкнулся с Самбу и выпалил:

— Надо же!.. Здравствуйте!.. Вот и встретились!

Самбу удивленно посмотрел на Дамдина, потом на жену, как бы спрашивая у нее: «А это кто такой?» Затем он снова повернулся к Дамдину, тоже поздоровался и спросил:

— А что ты тут делаешь? Торгуешь, что ли?