Избранное - [30]

— Придется, — буркнул под нос Дамдин и, заложив руки за спину, отправился пылить дальше. «Странные они все-таки люди, эти горожане. Не знают друг друга… Просто уму непостижимо! У нас на селе все знают друг друга. Да и только ли это! Любой может указать, чей этот теленок или жеребец. Странно. Очень странно», — не переставал удивляться он.

И вдруг он услышал, как ему показалось, очень знакомый голос, окликавший кого-то: «Эй! Эй!» Дамдин остановился как вкопанный, огляделся по сторонам. Сердце его дрогнуло, и даже ноги подкосились. Глаза засветились радостью. Он уже не чувствовал усталости.

«Дарга Самбу! Точно он! Это же его голос! Узнал, видимо, меня — и позвал!» — мелькнуло у него в голове, и он, улыбаясь, закружился на месте.

Однако Самбу нигде не было.

«Неужели мне все это показалось?» — подумал Дамдин, все еще озираясь. И тут он увидел низкорослого человека, идущего прямо на него с пилой в руке и беспрестанно кричавшего: «Пилю дрова!» Лицо испитое, синее, а полотняная рубашка до того пропитана потом, что, наверное, и стоять рядом с ним было бы неприятно.

Человек остановился рядом с Дамдином, прислушался и снова охрипшим голосом закричал: «Пилю дрова! Кому дрова спилить?»

Дамдин снова расстроился. Никогда ему не найти айл Самбу. Рассказать бы кому-нибудь о своем горе, выплакаться…

Пока он стоял в нерешительности, пильщик тоже свернул на Водную улицу и зашагал дальше, продолжая громко кричать: «Кому дрова спилить?»

И тут Дамдин твердо решил не упускать его и помчался следом. «Пусть даже он и не знает даргу Самбу, но все же лучше с ним пилить дрова, чем без толку шляться одному», — подумал он.

Некоторое время Дамдин молча шел за ним, а тот, открывая калитки, все кричал: «Пилю дрова!» Дамдин никак не решался догнать этого человека, спросить его о Самбу. Видно, боялся, что тот ответит: «Не знаю».

На пильщика никто не обращал внимания. В конце концов он оставил Водную улицу, повернул на другую, совсем заброшенную и грязную, и снова стал выкрикивать свое «Пилю дрова!».

И тут ему сразу повезло. Открылась голубая калитка, и девочка лет десяти спросила:

— А за сколько вы пилите дрова?

— Ну как я могу знать, если я их не видел? — грубовато ответил тот.

Девочка, продолжая щелкать семечки, с важным видом пригласила:

— Что ж, проходите и смотрите.

Тот проворно шмыгнул во двор. Дамдин, подойдя к калитке, стал следить за ними.

Девочка сразу же прошла в низенький домик и вскоре появилась оттуда, ведя за собой какую-то старушку. У забора гремел цепью огромный черный пес, готовый разорвать пильщика. Старушка прикрикнула на собаку и, обращаясь к нему, сказала:

— Во-он те два бревнышка… Сколько?

— Десять тугриков.

— Так дорого?! Всего-то ведь два бревнышка, — удивилась старушка.

— Так-то оно, конечно, так! И все же за десятку я вам их спилю, а если нет, то до свидания. — И он снова закричал: — Пилю дрова!

Услышав его крик, пес пришел в такое бешенство, что из-за его лая ничего не стало слышно. Хозяйка едва успокоила собаку, и только тут Дамдин понял, что они договорились о цене. Теперь пора было действовать.

Дамдин смело вошел в калитку и подошел к пильщику, однако сперва не решился заговорить с ним. А тот, не обращая на него никакого внимания, сразу же взялся за дело и попытался посадить бревно на козлы, но не справился и чуть не уронил его себе на ноги. Тут-то и бросился Дамдин ему на помощь. Они быстро познакомились.

Дамдин помог ему пилить бревна, хотя в жизни не держал в руках пилу. Тот, видимо, заметил это, но ничего не сказал.

За работой они о многом успели поговорить. Больше говорил Дамдин, и это понятно: ему не терпелось разузнать о Самбу. Но когда наконец представился случай спросить, новый знакомый ответил, что не знает такого.

День был душный и жаркий. У Дамдина с самого утра ничего во рту не было, и ему хотелось есть. Наконец-то кончили пилить. Оба сели отдохнуть, и Дамдин стал осматривать двор. В благодарность за помощь пильщик угостил его табаком. Домик был новенький, аккуратный, а дворик чистый и ухоженный. «Хозяева, видать, работящие», — успел подумать Дамдин. В это время из дверей появилась девочка и крикнула:

— Мать вас зовет!

— Пошли! Тебя, наверно, жажда замучила, — повернулся пильщик к Дамдину.

— Ужасно хочется пить, — признался Дамдин.

И в доме тоже все блестело. Обстановка показалась Дамдину богатой. Хозяйка стала угощать их чаем и обедом. Дамдин наелся до отвала и не подумал даже стыдиться.

Затем пильщик взял плату, и они, выйдя на улицу, пошли вместе, снова выкрикивая: «Кому спилить дрова?»

До вечера они напилили дров еще в двух айлах. Приближались сумерки, и пильщик неожиданно спросил у Дамдина:

— О ком ты сегодня спрашивал у меня?

— Про айл Самбу! Вы наверняка его знаете! Рыжий такой, ходит в военной форме, — поспешил ответить Дамдин.

— Говоришь, Самбу… Слышал, слышал, конечно. Как же не знать-то его. Так… Подожди, где же он живет? — пробубнил он себе под нос и вдруг, словно припоминая, громко сказал: — Да-да! Насилу вспомнил. Как же! Это же наш Самбу! — (Дамдин готов был в это время кричать и плясать.) И, указывая рукой на восток, сказал: — Видишь во-он ту улицу? Немного пройдешь по ней и на ее северной стороне увидишь несколько ворот. Зайди в третьи отсюда ворота и там спроси. Ну, до свидания, друг. — Он повернулся и зашагал прочь.