— Ее пригласили на ужин, и вообще у нее полно дел, не надо ее ругать!
— Пригласили на ужин? Скажите на милость! Да она опять с этим Чэнем пошла на танцульки. — Мать не думала о том, как ранит сердце сына.
— Нет-нет, ты ошибаешься! — вскричал он.
— Да ты вечно ей потакаешь, защищаешь ее! Уверена, что с этим управляющим Чэнем у них не чисто… — Мать умолкла и уже мягче продолжала: — Ты слишком ей веришь и упорствуешь в своих заблуждениях.
— Мама, ты не понимаешь ее. У работающей женщины свои заботы… Приходится встречаться с людьми, соблюдать приличия. Это вовсе не значит, что она увлеклась управляющим. Я верю ей, верю!
— Выходит, я наговариваю? — вспылила мать.
Он промолчал.
— Не принимай близко к сердцу то, что я говорю, — уже ласково продолжала мать. — Старая я стала, характер испортился. Что хорошего в наших ссорах? Понять не могу, почему она так ко мне относится. Ведь я твоя мать!
Вэньсюань рассердился:
— Мама, ты всегда плохо о ней говоришь, а она ни одного дурного слова о тебе не сказала.
— Какой ты добрый, — вздохнула мать. — Ну разве скажет она тебе правду? Я больше тебя понимаю. Она ненавидит меня только за то, что я живу за ваш счет.
— У нее и мыслей таких нет в голове, — убежденно говорил Вэньсюань.
Ему так хотелось, чтобы рухнула стена недоверия между этими двумя близкими ему женщинами.
— Откуда ты знаешь?
В эту минуту зажегся свет. Мать задула огарок свечи и продолжала:
— Половина одиннадцатого, а ее все нет. И ты станешь утверждать, что она хорошо к нам относится?
По его лицу пробежала судорога. Грудь мучительно заныла. Он едва сдержал готовые вырваться слова упрека: «Ты к ней несправедлива», но сказал лишь, глотая слезы:
— Ладно, мама, иди спать!
— А ты?
— И я тоже лягу. — Он притворно зевнул. — Вдруг захотелось спать.
— Но ты еще одет.
— Сейчас разденусь. Сначала так полежу. Погаси свет. — Он снова зевнул.
— Смотри не забудь раздеться. — Мать выключила свет, приставила к входной двери стул, прошла к себе и зажгла лампу.
Вэньсюань и не думал спать. Чего только он не передумал в ожидании Шушэн. С двери он перевел взгляд на стол, потом на кресла, на все, чего она касалась. Утром ее уже здесь не будет. «Шушэн», — произнес Вэньсюань и тихо заплакал, спрятав голову под одеяло. Ему так хотелось, чтобы она, лежа в постели, откинула одеяло и ласковым голосом сказала: «Сюань, я здесь». Но этого не случилось. Только кашляла мать в соседней комнате, а потом и она затихла.
«Шушэн, неужели ты покинешь меня?» — в отчаянии говорил он, надеясь услышать в ответ: «Нет, я никогда тебя не оставлю». Но в комнате было тихо, лишь с улицы доносился голос одинокого торговца: «Сладкий напиток из пшеничной муки!» Голос был слабым, безжизненным, печальным. Вэньсюань казалось, что он видит этого старика: голова, втянутая в плечи, сгорбленная спина, руки засунуты в рукава. Он дрожит от холода в своем ватном, замусоленном халате, этот несчастный больной человек. «Может, и меня ждет такая участь?» — думал Вэньсюань, и слезы текли по щекам. К счастью, мать не слышала, как он плачет. Но вот в коридоре раздались шаги. Это была Шушэн. Он отбросил одеяло и принялся торопливо вытирать слезы, отвернувшись к стене, чтобы Шушэн не заметила.
Шушэн зажгла свет, бросила взгляд на кровать — она думала, что муж спит. Взяла шлепанцы, присела в кресло. Сменив обувь, вытащила из ящика зеркальце, привела в порядок волосы, встала, открыла чемодан и начала укладывать вещи, доставая их из комода. Она старалась все делать тихо, чтобы не разбудить мужа. Но вдруг, вспомнив о чем-то, подошла к кровати и стала смотреть на него.
Он не спал. Прислушиваясь к едва слышному шороху, он, казалось, видел каждое ее движение. Он знал, что она стоит у кровати, и не мог больше делать вид, что спит. Закашлял, она тотчас его окликнула, и он, словно только сейчас проснулся, потянулся и открыл глаза.
— Сюань, я задержалась. — Она наклонилась к нему. — Ты давно лег?
— Я не собирался спать. Сам не знаю, как это получилось. — Он растерянно улыбнулся.
— Я хотела прийти пораньше, но ужин затянулся. Они потащили меня в кафе и не отпускали.
— Я понимаю, — перебил он. — Друзьям не хотелось с тобой расставаться. — Он понял, что сказал лишнее. Он не хотел делать ей больно.
— Ты сердишься за то, что я поздно пришла? — тихо спросила она. — Я говорю тебе правду. Хоть я и ужинала со своими друзьями, но сердце мое было здесь. Мне хотелось побыть с тобой перед разлукой. Но я боялась… — Она посмотрела в ту сторону, где была комната матери.
— Я знаю и совсем не в обиде. Сложила вещи?
— Еще немного осталось.
— Ну так заканчивай, — торопил он. — Уже, наверное, двенадцать. Тебе надо вставать затемно.
— Не беспокойся, управляющий заказал машину, — беспечно ответила она.
— Все равно надо пораньше встать, а то не успеешь. — Он силился улыбнуться.
— Тогда ты… — начала она, мучаясь угрызениями совести.
— Меня клонит ко сну, — солгал он.
Она о чем-то подумала и сказала:
— Ну ладно, отдыхай! По утрам прохладно, так что не поднимайся завтра, когда я буду уходить. Тебе стало лучше, не стоит рисковать.
— Я знаю, не волнуйся.
Она снова принялась укладывать вещи, а он отвернулся к стене, едва сдерживая слезы.