Когда Жушуй возвратился к себе в номер, на сердце у него было тепло, по лицу блуждала улыбка, в ушах звенел чистый, нежный голос собеседницы. Он уселся в кресло и, глядя на абажур, стал припоминать выражение ее лица, каждое ее движение: как она слегка наклоняла голову, когда говорила, как торопливо перебирала рукой край одежды, как смотрела на него своими большими глазами, а затем, облокотившись о спинку кресла, застенчиво потупилась. Он вспомнил даже те детали ее внешности, на которые вначале не обратил внимания. Девушка словно стояла перед его глазами.
Жушуй обвел взглядом комнату и решил, что здесь не так красиво, как у нее, хотя мебель в ее номере была такая же. Его комната показалась ему сейчас очень неуютной. А там было так хорошо! Он мечтал о том, как завтра снова встретится с ней, о том, что он ей скажет, о том, как постепенно окрепнет их дружба, и о многом-многом другом. Но вдруг на память ему пришли слова одного его друга, Чэнь Чжэня, и Жушуй рассмеялся: «Как это я с первой же встречи заговорил о своих взглядах, рассказах, неужели не мог найти чего-нибудь поинтереснее? Упустить такую возможность! Вот дурак! Не зря Чэнь Чжэнь говорил, что меня никто никогда не полюбит. Возможно, он и прав!» Жушуй досадовал на себя, раскаивался, что упустил хорошую возможность; быть может, сегодняшний разговор произвел на нее дурное впечатление, и она посмеялась про себя над ученым чудаком. И как он теперь ни старайся, вряд ли ему удастся что-либо исправить. Жушуй сокрушался все сильнее.
Через некоторое время мысль его заработала в другом направлении, он провел несколько раз рукой перед глазами, словно желая рассеять видение, потом возразил самому себе: «Разве можно верить в любовь с первого взгляда? Мы ведь встречались всего несколько раз и почти не знакомы!.. Просто она студентка, не чета другим девушкам, с ней можно поделиться своими взглядами».
На сердце у него стало спокойнее. Он отогнал прочь тревожные мысли, встал, погасил свет и прилег у окна, глядя вдаль, на темное море, на тусклые огни маяков. Он ни о чем не думал в этот момент и лишь восхищался торжественностью и величием природы.
2
Прошла неделя. Приближалось утро, но еще не рассвело. На востоке только занималась заря, и небо постепенно высветлялось. Воздух еще был полон ночных ароматов, кругом царила тишина. В этот ранний час из гостиницы выходили двое. Они прошли по влажной от росы траве, легкие шаги их были едва слышны. Привратник, проснувшись, выпустил их на тихую улицу, и они не спеша двинулись вперед. Идти по мягкой земле было легко. Слева и справа смутно вырисовывались очертания построек. Кое-где люди уже встали и о чем-то говорили, но ветер уносил слова, их нельзя было разобрать. Воздух был по-утреннему свеж. Тишину нарушали лишь размеренные легкие шаги двоих.
Молодые люди шли, держась на некотором расстоянии друг от друга. Девушка с распущенными волнистыми волосами, в белой блузке и синей юбке, и молодой человек с худым лицом, в пыльнике. Это были Жушуй и Жолань.
Улица, по которой они шли, была длинной. Постепенно небо стало голубым. Дважды свернув, они вышли к морю. Перед ними расстилалась белесовато-серая гладь. Был час отлива, и море что-то шептало, лениво плескаясь о берег. Узкая полоска отмели была еще влажной, кое-где обнажились большие камни. К морю спускалась каменная лестница.
Молодые люди стояли на берегу, глядя вдаль, туда, где небо сливается с горизонтом. Морской ветер легонько трепал их волосы и одежду. Жолань придерживала рукой юбку, но позволяла ветру играть ее черными как смоль волосами, густыми и в то же время очень мягкими. Жушуй подошел ближе к девушке, чтобы украдкой любоваться ею. «Какие великолепные волосы!» — подумал он. Он не испытывал сейчас неприязни, которую обычно ощущал, глядя на устрашающе высокие прически японок.
По небу плыли розоватые облака. Занималась заря.
— Сегодня мы действительно рано поднялись, — промолвила девушка, обернувшись к своему спутнику.
— Воздух так свеж и чист, все вокруг так прекрасно… — радостно ответил Жушуй.
— Хорошо вставать рано! — проговорила Жолань, и они пошли вперед.
У двух больших камней, лежащих рядом, они остановились.
— Посидим здесь, — предложил Жушуй, — вот-вот взойдет солнце!
— Здесь сыро, — отозвалась девушка, проведя рукой по камню, затем вытащила платочек, вытерла камень и села. Он присел подле. Оба смотрели, как занималась заря, ожидая величественного зрелища восхода солнца.
Край неба медленно светлел, казалось, там кто-то провел розовую полосу. За ней скрыто было бесчисленное количество золотых лучей. Вдруг с неожиданностью громового удара розовые облака расступились, и в просвет глянуло голубое небо. Из-за горизонта медленно выползло багрово-красное солнце. Оно поднялось над морем, словно распустившийся цветок на стеблях красных лучей. Чем выше взбиралось оно на небо, тем длиннее становились лучи. Огненный шар солнца быстро отделился от линии моря и постепенно начал уменьшаться, становясь золотисто-красным, сноп лучей, отражаясь в море, расцветил половину неба. Это было подобно звучанию мощной симфонии радости.
