Избранное - [28]

— Расскажи про кухарку, — просил маленький Мухсин, и Шахла смеялась. Потом она притворно хмурилась и говорила:

— Про кухарку? Вот была история, детки! Хорошо, расскажу, но если я что-нибудь забуду, напомните.

Началось все с того, что заболела кухарка, и госпожа Шахла вполне серьезно заявила, что сама ее заменит. Она утверждала, что никто не умеет так вкусно готовить, как она, и всем советовала быть осторожней и не проглотить пальцы вместе с лакомством. По ее словам, она была мастерицей жарить рыбу. Кто не ел александрийской рыбы ее приготовления, пусть лучше и не говорит, что когда-нибудь вообще ел рыбу.

Певице предоставили полную свободу действий. Ее проводили на кухню, принесли туда рыбу, зелень, все необходимое, и Шахла принялась за работу. Но что это была за работа! Меньше чем в пять минут кухня уподобилась базару в послеполуденный час. Новая кухарка составила на пол всю кухонную утварь и посуду и так все раскидала, что скоро не осталось ни уголка, где не валялись бы блюда, миски, подносы, чашки, лоханки. Зачем было все это делать?

Шахла, вероятно, не задавала себе этого вопроса, а никто, кроме нее, не осмеливался даже близко подойти к кухне, так как певица наотрез отказалась от всякой помощи, чтобы полностью присвоить себе все заслуги.

Поставив на огонь пустые кастрюли, она весело напевала и металась по кухне с рыбой в руках, то и дело натыкаясь на посуду, беспорядочно разбросанную по полу.

Рыба тоже валялась повсюду, и никто не мог бы объяснить, как это произошло. Рыба лежала на поду, на полках, в каждой миске, в раковине. Кухня была похожа на рыбный садок.

Но госпожа Лабиба, увлеченная своей новой ролью, не обращала никакого внимания на то, что творилось вокруг нее. Время от времени она кричала, смеясь:

— Аллах, Аллах, друзья мои, где-то теперь мои слушатели? Сейчас они могли бы полюбоваться на Шахлу во всем ее великолепии!

Наконец певица кончила свою стряпню и вбежала в столовую, запыхавшаяся, растрепанная, в белом переднике, измазанном сажей.

— Готово, друзья! — крикнула она. — Я сварила баклажаны и натерла бамию[32], а рыба — Аллах великий, я так ее изжарила, что она всех вас сведет с ума!

Вдруг она умолкла и побледнела: в дверях столовой неожиданно появился доктор Фарид, приглашенный для осмотра больной кухарки. Доктор Фарид был пламенным почитателем Шахлы и принадлежал к числу ее восторженных поклонников. Увидев певицу в испачканном сажей кухонном переднике, доктор удивленно воскликнул:

— Аллах! Уж не в кухарки ли ты сюда нанялась?

Оправившись от неожиданности, Шахла повернулась к нему спиной и обратилась в бегство. Закрывая лицо руками и колотя себя по щекам, она повторяла сдавленным голосом:

— Какой позор! Ах, какой позор!

Но этим не кончились несчастья, которые навлекла на себя певица Шахла, напросившись в тот день в стряпухи. Александрийская рыба дала о себе знать еще более зловещим образом.

Дело в том, что она была несвежей, а Шахла этого не заметила и с аппетитом уничтожала лакомое блюдо. Остальные участницы ансамбля не отставали от нее, воздавая дань угощению, приготовленному хозяйкой.

На беду, Шахла договорилась выступить в этот вечер со своим ансамблем на вечере у одного каирского вельможи. Она отправилась туда, пела и танцевала, вызывая восторг и восхищение. Гости собрались вокруг нее, шумно выражая свое одобрение, и вдруг госпожа Лабиба почувствовала боль в желудке. Певица крепилась изо всех сил, боясь опозориться, но боли все усиливались. Она быстро направилась к выходу и, взглянув на своих подруг, увидела, что с ними происходит то же самое. Музыкантши стояли, сбившись в кучку, и держались за животы. Вот тут-то Шахла и вспомнила свою александрийскую рыбу.

— Что это было за зрелище! — то плача, то смеясь, рассказывала она со свойственным ей юмором. Гости тотчас же заметили, что с ансамблем происходит что-то странное. Девушки все сразу вскочили и, побросав инструменты, стали пробираться в толпе, спеша добраться до ванной или уборной. Самое сильное впечатление производила слепая Сельма, покинутая подругами в беде. Стоя посреди комнаты, она корчилась от боли, прижав одну руку к животу и размахивая другой.

— О, горе! Помогите! — кричала она. — Кто любит пророка! Да избавит вас Аллах от такой беды!

Гости сначала смеялись, но потом поспешили ей на помощь. Маленький Мухсин в этот день не сопровождал ансамбль. Несмотря на его мольбы и слезы, мать не разрешила ему поехать с певицами. Поэтому он не был свидетелем этого события и вместе со всеми слушал рассказ о нем из уст госпожи Шахлы, старавшейся превратить все в шутку.

Мальчик весело, от всей души смеялся, забыв о нанесенной ему обиде.

Не успевала Шахла кончить один рассказ, как Мухсин, не давая ей времени выкурить сигарету, требовал:

— Расскажи про еврейскую свадьбу.

Госпожу Лабибу с ансамблем пригласили на свадьбу в богатую еврейскую семью. Это было в месяце туба[33], в самый холодный день зимы. Лабиба со своими певицами ждали появления разряженной невесты из бани. Ритуал еврейской свадьбы, по словам Лабибы, требовал, чтобы невесту выкупали в холодной воде. После этого девушку наряжали, и нееврею, кто бы он ни был, христианин или мусульманин, запрещалось к ней прикасаться. Если же это все-таки случалось, невесту вторично купали в холодной воде.