Избранник - [50]

«Выборы — почетная обязанность северян!» — по-военному безапелляционно утверждал третий шедевр административной мысли.

Понятно, что, не виси над городом реальная угроза чрезвычайного положения, во всём этом плакатном ренессансе просто не возникло б необходимости. Но угроза была, и власти стремительно переходили на прямое «добровольно-принудительное» управление.

К вечеру температура порядком упала, и Сашка не без отвращения вернулся в пустую и еще более выстуженную квартиру. Он отыскал старое ватное одеяло, кое-как прибил его к раме поверх фанеры и завалился спать. А на следующее утро, когда за окнами протяжно заревели автомобильные сигналы, Сашка открыл глаза, вспомнил всё, что ему говорили в мэрии, сорвался с постели, быстро оделся, нашел дядькину куртку, попроще, и выскочил на улицу. Хочешь не хочешь, а ситуацию следовало возвращать под свой контроль. И поскольку он и понятия не имел, каким транспортом будут добираться до аэродрома сектанты, то решил ехать туда сам и найти всех их на месте.

— На субботник? — подбежал он к одному из практически перегородивших дорогу автобусов.

— А куда же еще, юноша?! — весело ответили ему изнутри. — Давайте к нам!

Он запрыгнул и вскоре понял, что это врачи из местной больницы. Ибо кто-то уже достал спирт, и народ вовсю тянулся к маленьким стаканчикам толстого зеленого стекла. В общем, всё как положено. А потом настывший автобус хлопнул дверьми, дернулся и на предельной, откровенно хулиганской скорости помчался через весь город. Спустя каких-нибудь пять-шесть минут десант уже высаживался на полосе, разбирал инструмент и бодро рассредоточивался по участкам.

Врачи приехали в числе первых, и полоса пока была практически пустой. Сашка сначала скидывал снег в кучи, затем отвозил его на удобной четырехколесной тачке за край полосы и, понимая, что общинники рано или поздно появятся, поглядывал по сторонам. А потом, когда они появились, замер. Огромная колонна, человек в триста, двигалась по полосе и оставляла у каждой отдельной группы по пять-шесть своих человек.

Нелины, а по большому счету его люди, пришли со своими лопатами и сразу же молча становились к работе. И у каждого на груди красовался пришитый нитками матерчатый квадрат с перечеркнутым черной полосой изображением омерзительного голубого хомяка, а на спине — такой же квадрат с нарисованным красной краской изображением могучего лесного лося

— Мама родная... — прошептал Сашка.

Он уже представлял себе, чем для него может обернуться эта «пиаровская акция», и невероятно жалел, что не сумел развернуть ситуацию в свою пользу еще вчера, прямо на кухне. Потому что изменить ее сейчас, когда сотни людей уже сделали свой выбор, было намного сложнее. Он жадно присмотрелся к общинникам, но Нели среди них не увидел, — говорить здесь было не с кем.

«Блин! Как я вчера на эту дешевку купился?! — вспомнил он фонтан крови из Нелиной руки. — Ну, Неля! Ну, блин, артистка!»

— Вы ведь Александр Никитин? — тронули его за плечо.

Сашка обернулся. Из-за стекол очков на него смотрели увеличенные диоптриями внимательные глаза.

— Точно, — убито кивнул он.

— А почему вы не с ними? — кивнул в сторону общинников мужчина.

— ?

— Я видел вас вместе с Евгением Севастьяновичем, — пояснил мужчина. — Моя фамилия Рейнхард. Владимир Карлович Рейнхард.

Сашке это ничего не говорило.

— Я местный патологоанатом.

— Александр, — буркнул Сашка.

— Очень приятно, Александр, — принял рукопожатие врач. — Так почему вы не с ними?

— А разве я похож на психа? — вопросом на вопрос хмуро ответил Сашка.

— А вы думаете, что все они психи? — улыбнулся Рейнхард.

— А разве не видно, что это психоз, да еще и наркотический?!

Рейнхард заинтересованно хмыкнул:

— А при чем здесь наркотики?

— Зрачок расширен, — коротко ответил Сашка. — И вообще реакции неадекватные.

Врач рассмеялся:

— Молодой человек! Им вовсе нет необходимости что-то принимать внутрь. Да будет вам известно, что состояние психоза неизбежно сопровождается биохимическими изменениями в организме!

— Это я понимаю! Но не настолько же!

— А насколько? — хитро сощурился врач. Сашка не знал, что ответить.

— Они же у вас постятся?

— Я не знаю... — неуверенно протянул Сашка.

— И молятся, поди, сутками... Да тут у кого угодно крыша поедет, извините, конечно, за вульгаризм! Вы знаете, сколько человек может не спать без опасений психических сдвигов?

— Дня три-четыре?

— Двое суток! А если они еще и постятся? Вы представляете себе, в каком режиме у них организм работает?

— Я не специалист, — пожал Сашка плечами.

— Здесь никаких наркотиков не надо, — победоносно завершил врач, — я вас заверяю! Всё просто: стимулируем железы голодом, бессонницей и многосуточными молитвами, а получаем измененное сознание!

Сашка подавленно слушал. Да, картина была достаточно полной. Но был в ней один изъян — Федор Иванович. Он мог немного недоедать, хотя при такой комплекции — вряд ли. Возможно, слегка недосыпал. Но не настолько же, чтобы съезжала крыша! И кроме того, Сашка был абсолютно уверен: подполковник Бугров сутками не молился, а зрачки — те же, на всю радужку.

Сашку тронули за плечо, и он обернулся. Прямо за его спиной стоял милиционер.