Избранник - [49]

— У меня другой расклад выходит, — с трудом унимая нервную дрожь, пожал плечами Сашка. — А дорожки у нас всегда будут разные.

Лось криво улыбнулся и с явным усилием взял себя в руки.

— Не-е, я всё понял: это ты не догоняешь, пацан. У нас с Евгением Севастьяновичем договор был. Конкретный. Мужской! И я свое реально выполнил. А ты, такой весь из себя, объявился и сразу пробросить меня решил?

«Черт! — судорожно соображал Сашка. — И что теперь делать?» Он уже видел, что взял на себя больше, чем в состоянии вытянуть. Но отступать было поздно.

Лось вдруг окончательно успокоился и сделал малопонятный жест кистью.

— Так дела не делают, сынок.

— Пойдем, Миша, — взяла его под руку Неля. — Потом...

Лось осуждающе покачал головой и позволил увести себя к выходу. А Сашка медленно осел на табурет — ноги не держали.

Хлопнула входная дверь, и в кухню скользнула Неля. Она стремительно села напротив и заглянула Сашке в глаза:

— Ты не прав.

— Я — Наследник?

— Да.

— Значит, я прав.

Сашка пер напролом. Он понимал, что не сумел выиграть личную встречу с Лосем, и чувствовал, что пересказывать Неле компромат на Лося тоже бесполезно: сто пудов, что ей всё это уже говорили — и муж, и даже единоверцы. А значит, ситуацию надо разворачивать силком. Иначе те трое просто его посадят.

— Да, ты Наследник, — согласилась Неля. — Более того, ты — Избранник Силы. Это редкая честь. Но ты еще не стал одним из нас. Ты еще не человек шестой расы.

— То есть?

— Ты так и не принял данную тебе Силу.

— Как не принял? — не понял Сашка. — Вон Олег сказал, я уже шестнадцать человек излечил!

— Но сейчас в тебе говорит страх, а не Сила, — заглянула ему в глаза Неля. — А человек шестой расы не боится.

Сашка упрямо поджал губы, и увидевшая это Неля кинулась объяснять. Она говорила и говорила, пытаясь донести до него смысл принятия Силы, но Сашка лишь качал головой. Ибо не это было для него главным, и что бы там ни говорила ему Неля, Сашка в зону не хотел, а значит, должен был настаивать на своем.

— Смотри, — оборвала его размышления Неля и продемонстрировала ему кухонный нож. — Смотри сюда, я сказала!

— Ну и что?

Неля закатала рукав свитера, и Сашка отметил, что и здесь никаких следов ожогов уже нет — даже красноты.

Неля отвела нож в сторону и одним ударом вбила его в руку чуть повыше запястья.

Сашка отпрянул.

— Сила позволяет мне не бояться, — спокойно произнесла Неля. — Поэтому мой разум чист.

Она выдернула нож, и прямо из раны ударил фонтан.

В считанные секунды кровь залила кухонный шкаф, стол, пол, всё! В глазах у Сашки поплыло.

— Смотри дальше! — приказала Неля, и его сознание стремительно прояснилось.

Она провела рукой над ритмично плюющейся кровью раной, и всё прекратилось.

— А теперь еще...

Неля помассировала руку, еще и еще, встала, повернулась к раковине, открыла воду и смыла остатки крови.

— Видишь?

Сашка смотрел на ее чистую, гладкую руку и чувствовал себя баран бараном: ни пореза, ни фига. А Неля взяла из раковины серую кухонную тряпку и начала деловито промокать растекшиеся по всему столу красные лужи.

— Мишка был послан Евгению Севастьяновичу самой Силой; он — часть великого замысла Силы, и он будет с нами. Чего бы ты ни боялся. И когда ты примешь Силу, ты всё увидишь сам.

Сашка перевел дыхание.

— И что теперь? Мое слово ничего не значит?

— Повтори, — протянула ему нож Неля.

Он глянул на нож, затем на Нелю, затем снова на нож и снова на Нелю и тихо, истерично рассмеялся.

Сашка ушел почти сразу. Добрался до дядькиной квартиры, вошел, печально оглядел затоптанный милицейскими ботинками пол и двинулся в зал. Окно, через которое он вывалился, спасаясь от Бугрова, кто-то уже заколотил фанерой, отчего квартира сразу приобрела какой-то «блокадный» вид.

«Ромео, блин...» — вспомнил он слова водителя, язвительно усмехнулся и провел рукой вдоль фанерного листа: из щелей нещадно дуло.

«Жив останусь, застеклю, — пообещал он себе, — а пока — ну их всех в баню! Устал».

Весь остаток дня он просидел в изрядно выстуженной дядькиной квартире. Он не знал, что теперь делать, а потому категорически не хотел возвращаться мыслями к своему сегодняшнему провалу и занимался чем угодно, но не анализом ситуации.

Он пощелкал пультом телевизора, но на всех без исключения каналах шла рябь, как во время технического перерыва, и он запоздало вспомнил, что с вышкой какие-то проблемы, а значит, «кина не будет».

В квартире становилось все холоднее, и он принялся вспоминать, как на планерке говорили об уже идущем в город мазуте для ТЭЦ и о том, что городских запасов на трое суток, а мазут, по самым оптимистичным прогнозам, прибудет через трое с половиной.

Он позвонил Маргарите, но трубку никто не брал. Он включил радио, но там говорили только о предстоящем завтра субботнике на аэродроме и призывали горожан проявить сознательность.

И тогда он плюнул на всё, оделся и вышел на улицу. В городе гремела бравурная музыка, повсюду висели плакаты, и Сашка внимательно читал их и чувствовал себя невольной жертвой коллективной машины времени.

«Все на субботник!» — призывали его на каждом углу.

«Чистый город — чистая Родина!» — провозглашало огромное полотнище над дорогой, и Сашка вспомнил первый сектантский субботник в сквере: главная их идея была бессовестно украдена и переведена на более доступный для горожан язык. У общинников второй частью слогана было «чистое сердце».