Избранницы - [53]
Когда через несколько минут мы вошли в трапезную, то увидели сестру Алоизу в обществе двух дам. Смуглая брюнетка с живыми глазами держала в руках великолепную блестящую сумочку, которая сразу же привлекла наше внимание. Ее спутница — дама постарше — показалась нам неинтересной и какой-то бесцветной, несмотря на лису, украшавшую ее светлый костюм.
— Вот наши сиротки, — прозвучал ласковый голос воспитательницы. — Зося, перестань крутить косичку. Милые и хорошо воспитанные девчушки. Временами чересчур живые, но ведь это присуще молодости, — тут она строго посмотрела на Сташку, ковырявшую в носу. — Стася, прошу принести для пани стул из мастерской.
— Ах, не надо, благодарю! — элегантная брюнетка поспешно присела на край лавки, после чего устремила вопросительный взгляд на монахиню.
— Это все круглые сироты?
— Да. Наши малыши не помнят даже своих матерей.
Монахиня погладила по головке Эмильку.
Брюнетка посмотрела на свою спутницу.
— Что ты думаешь об этом, Ванда?
Искренний и нетерпеливый тон говорил о том, что обладательница ослепительной сумочки должна срочно решить какой-то вопрос и ждет совета своей приятельницы. Однако дама с лисой вместо ответа только пожала плечами.
— Пани еще подумают и, может, придут завтра? — подала свой голос монахиня.
— Да, да, еще придем! — Брюнетка сорвалась с лавки, словно собираясь поскорее покинуть трапезную. — Гляди, Ванда, как они присматриваются к нам.
В ответ на это мы потупили глаза.
— Что здесь происходит? — с веселым возгласом ворвалась в трапезную Йоася. — Почему так… — Она осеклась, увидев посторонних, и нерешительным шагом подошла к столу.
Молчание прервала пани с лисой:
— О такой, как мне кажется, ты думала? — и кивком головы указала на Йоасю.
— Подойди, Йоася, сюда… — ласково попросила сестра Алоиза.
Йоася встала посредине зала. Мы почувствовали зависть и симпатию к этому сусальному личику, на котором сейчас была написана сладчайшая мина.
— Как ее зовут?
— Йоанна Гживачувна, — прошептала Йоася, подгибая колени, как это делают малыши из детского сада.
— Дочь железнодорожника, — поспешила с разъяснениями сестра Алоиза, — однако очень добропорядочна и имеет золотое сердце. Ну что же, Йоася, тебе не жаль было бы покинуть приют? — ласково спросила она.
— О да, проше сестричку, я так люблю всех сестер!
Даже ненависть и зависть не способны были подавить в нас удивление, какое вызвала Йоася, когда бросилась на шею монахине, обвила ее руками и, пугливо прижавшись к рясе, начала посылать из-под своих длинных ресниц обольстительные взгляды в сторону усмехающихся гостей.
— А стало быть, моя дорогая, — загудел деловой голос старшей дамы, — решаешься ли ты сразу или предпочитаешь отложить свое решение на потом?
Брюнетка быстро, быстро заморгала. Чувствовалось, что Йоася сильно нравилась ей, но в то же время вид стольких девичьих лиц, глядящих с напряжением и ожиданием приговора, заставлял раздваиваться ее чувства.
Монахиня, словно пытаясь отгадать, что́ творится в сердце дамы, сказала с соболезнующей улыбкой:
— Пани пожелают посетить наше учреждение завтра. Добрые начинания становятся еще лучше, когда мы делаем их в полном согласии со своим сердцем.
Дамы собрались уходить. Брюнетка, считая, видимо, что должна каким-то образом попрощаться с нами, наклонилась над Сташкой:
— Ну что, малютка, сумеешь ты продекламировать какой-нибудь стишок?
Сестра Алоиза ободряюще улыбнулась:
— Скажи стишок, раз пани об этом просит.
Наши малышки не посещали детский сад, и никто никогда не разучивал с ними стихов. По выжидательным позам обеих дам, по морщинкам, которые собрались на лбу сестры Алоизы, Сташка быстро сообразила, что отказаться от декламации нельзя, даже если она и не знает ни одного стихотворения. Сложив ручки, она громко начала: «Кто под опеку господу отдается своему…»
Брюнетка сделала нетерпеливый жест рукой и обменялась с приятельницей многозначительным взглядом. Та пожала плечами.
— А что же ты думала, моя дорогая? Это ведь монастырь. Повремени, подумай, чтобы потом не было неожиданностей. — Тут она обратилась к монахине: — Сестра разрешит — мы придем через несколько дней?
В дверях брюнетка обернулась и отыскала взглядом Йоасю. Прочитав на лице гостьи выражение благожелательности и одобрения, Йоася даже покраснела от счастья и сделала движение, как бы собираясь подбежать. Но дама кивнула ей головою и захлопнула дверь.
Едва гости покинули монастырь, как разлетелась весть: Йоася будет удочерена! Таинственное выражение лица сестры Алоизы подтверждало наши догадки.
Итак, Йоася не будет более приютской девчонкой. Через несколько дней она покинет нас. Приемная мать поведет ее за руку. Вместе переступят они через каменный порог, который мы будем и дальше выскребать и мести. Вместе выйдут на улицу и направятся прямо к магазину. Может быть, даже к тому самому, в который еще совсем недавно Йоася протискивалась потихоньку, полная страха, хорошо осознавая свою дерзость. Изысканно одетая дама купит приемной дочери синий летний плащик и красный беретик. Держа руки в карманах нового плащика, Йоася пойдет в свой новый дом той самой дорогой, которой мы будем и дальше таскать бидоны с рассолом. В классе у нее появятся подружки; она будет носить светлые ленточки в косах и есть полдник на салфетке.
Автобиографическая повесть польской писательницы, разоблачающая реакционную сущность различных католических организаций, которые уродуют судьбы молодежи.
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.
Гражданин города Роттердама Ганс Пфаль решил покинуть свой славный город. Оставив жене все деньги и обязательства перед кредиторами, он осуществил свое намерение и покинул не только город, но и Землю. Через пять лет на Землю был послан житель Луны с письмом от Пфааля. К сожалению, в письме он описал лишь свое путешествие, а за бесценные для науки подробности о Луне потребовал вознаграждения и прощения. Что же решат роттердамские ученые?..