Избранница - [67]
Марина опустила голову:
— Я так и думала, что добром это не кончится.
— Нет, все кончится хорошо.
— Нет, и не пытайся успокоить меня. Я всегда во что-то впутываюсь, всегда делаю не то, всегда все порчу, всегда…
Чтобы успокоить Марину, Цицерон поцеловал ее.
Лилиан
Лилиан качалась на листочке белой ивы. Среди дремучих лесов Уиклоу, где близ вершины горы Таллагт берет исток река Слейни, лето, робко петляя, уходило среди старых, покрытых мхом вязов.
Солнце и свет, устав выполнять свои обязанности, удалялись в волшебные покои, чтобы уступить дорогу холоду и дождю, которые снова пропитают воспоминания, скроют их под плесенью и инеем.
Фея Лилиан с тревогой ждала встречи. Среди веток древнего дуба выглянул луч солнца, пополз по ножкам феи и обласкал ее слух, шепнув по секрету, что Дианкехт, стройный гофмейстер королевства, скачет к ней и находится в полумиле отсюда.
Лилиан тут же стала приводить себя в порядок, увлажняя лоб каплями инея и с помощью цветочного сока придавая своим бледным щекам розовый цвет. Она должна быть воздушной, беззаботной и молодой.
— Он скачет, он уже здесь! — громко известила белка, забравшаяся на макушку дуба.
Взволнованная, Лилиан встала и, готовясь встретить Дианкехта, разгладила складки платья и вытряхнула остатки травы из своих волос.
Когда она издали заметила великолепного, скачущего на черном коне придворного, у нее заблестели глаза. Фея не могла скрыть своей любви к нему.
Дианкехт натянул поводья скакуна и одним уверенным прыжком оказался на земле.
Лилиан затаила дыхание, однако, увидев его широкую искреннюю улыбку, догадалась, что все прошло удачно.
— Получилось, — сообщил ей Дианкехт.
Лилиан прижала руки к груди.
— Оба отведали любовного напитка?
— Отведали.
— Они смотрели друг другу в глаза?
— Смотрели очень долго!
— Стало быть, они влюбились друг в друга?
— Страстно влюбились!
— Их любовь продлится долго?
— Вечно!
Лилиан бежала и бежала, углубляясь в лес и петляя, как сумасшедшая.
Наконец-то ей ничто не грозит, наконец-то ее малышка может спать спокойно!
Фея подняла опавшие листья, которыми прикрыла девочку, и с восторгом уставилась на спящую.
Да, там лежала ее девочка. На ее лице играла радостная улыбка, большой палец она засунула в свой ангельский ротик, а левой рукой теребила прядь волос, скручивая ее в локон.
— Моя девочка, — вздохнула Лилиан, горя желанием расцеловать и обрадовать ее, но побоялась разбудить. — Моя прекрасная Антавиана.
Похищенная девочка снова была рядом с ней.
Дианкехт, молча наблюдавший за Лилиан, нежно погладил тыльную сторону ее руки.
— Ты много страдала!
— Больше, чем ты думаешь!
Дианкехт улыбнулся и поцеловал хорошенькую фею.
— Теперь это осталось позади. Пикси больше не похитят твою девочку. А если они попытаются это сделать, им не поздоровится.
Лилиан почувствовала, как возрадовалось ее сердце.
— Финвана тоже не посмеет увести ее.
Дианкехт согласился с ней:
— И королева Оонаг не посмеет.
Лилиан обняла его. Он был так хорош, так уверен в себе, а теперь, когда Финвана будет всецело поглощен своей новой любовью и у него почти не останется времени править королевством под холмами, Дианкехт станет самой влиятельной особой при дворе Туата де Дананн.
Вдруг лесную тишину нарушил громкий стук копыт и дерзкий смех, который мог разбудить малышку.
— Стойте, прекрасная Оонаг! Куда это вы хотите сбежать?
— Попробуйте догнать меня, плут!
Финвана соскочил со своего скакуна, но круглое брюхо сыграло с ним злую шутку, и он свалился ничком на землю.
Оонаг нежно рассмеялась:
— Мой королевский колобок, катись, катись ко мне!
Финвана довольно взвизгнул:
— Моя лысая королева! Я вижу, как вы сверкаете среди зарослей.
Финвана и Оонаг заигрывали друг с другом, как два безрассудных подростка.
— Вы меня видите, но вам меня не поймать!
— А это мы еще посмотрим, подождите и вы узнаете, на что я способен, когда вы окажетесь в моих объятиях!
И на фоне горизонта, четко различимого среди зеленых лугов, влюбленные — пузатый король и лысая королева — вернули покой волшебным лесам.
Лилиан вздохнула, глядя на спящую малышку, и склонила голову на грудь статного гофмейстера.
