Избранница древнего - [9]

– Сап… – он запнулся, видимо, обнаружив мои босые ноги. Я только крепче сжала зубы, пользуясь тем, что он не видит моего лица. – Штаны.

Штаны легко сползли вниз по моим бедрам, и я сделала шаг вперёд, переступая через них. Чувства начинали обостряться, мозг привыкал к отсутствию зрения. Я услышала его неровное дыхание прямо перед собой, всего в паре шагов. А вот запаха почувствовать никак не могла. Точнее, здесь пахло так же, как и в моей камере – сыростью, плесенью, гнилым тряпьём.

– Приласкай себя.

Я вздрогнула. Инстинктивно потянулась к своей промежности и тут же остановила руку.

– Зачем это?

Секундная тишина, будто он думал.

– Не хочешь?

– Нет.

И снова молчание. Недовольное, как мне показалось.

– Хорошо, – голос моего визави изменился, став холодным и резким. – Знаешь, что требуется от себя?

Я похолодела. Не знаю, было ли это заметно со стороны, но от этих слов я впала в какой-то ступор. Пожалуй, если бы он просто нагнул меня и отымел без разговоров, было бы проще. Я хотела было снова огрызнуться, но сдержалась.

– Да… – голос прозвучал неожиданно хрипло, и мне пришлось прокашляться.

– Ты не боишься?

Я покачала головой, забыв, что он вряд ли сможет разглядеть жест под мешком.

Секундное молчание.

– Подойди сюда, – голос снова стал мягким, даже… нежным? – Два шага. Не споткнись.

Я послушно выполнила приказ.

– Протяни руку. Чуть ниже и правее. Вот так.

Я ощутила под пальцами его холодное бедро и провела ладонью по нему. Это не было приятно. Мой партнёр был холодным как мертвец. Но это было… интимно. Я даже пожалела на миг, что не вижу его. Осязание подсказывало мне, что носферату широкоплеч. Я представила как он обнажённый сидит на тюремной лежанке передо мной. Этот образ прошёлся волной возбуждения по спине и отдался жаром внизу живота. Только теперь я осознала по-настоящему, что мы одни. Что бы ни происходило в этих стенах – не узнает никто, кроме нас. Потому что… Потому что он так же не захочет рассказывать о том, что делал со мной, как и я никому не расскажу о том, что была с ним.

– Теперь нагнись и повернись ко мне спиной. Можешь опереться о постель. Вот так, – он провёл моей рукой влево, будто ненароком задев моими пальцами собственное тело, и приложил ладонь к простыне. Грубой, льняной. Лучше того, на чём спят заключённые, но явно не подходит Древнему. А он был Древним. Я поняла это по холоду его тела. И это было странным. В тех образах, от которых меня едва не выворачивало наизнанку, чужие мужские руки были горячими, потными и жадными. Совсем не такими, как его бережные мимолётные прикосновения. Он будто старался свести их к минимуму, а вот мне, напротив, захотелось пройтись ладонью по его груди и лицу, просто чтобы понять, каков же он. Ведь он мог позволить себе смотреть, а я не видела ничего.

Я перенесла вес на поставленную ладонь. Получилось не совсем так, как ему хотелось, и он несильно подтолкнул моё бедро, чуть разворачивая к себе.

– У тебя мало опыта, – сказал он и, совсем уж неожиданно для себя, я ощутила как проходит волна его холодного дыхания по моей раскрытой щёлочке.

Я промолчала.

Кровь приливала к моим щекам, когда его пальцы скользнули мне между ног. Его губы коснулись моего обнажённого плеча. Затем всё исчезло.

– Давай.

Его пальцы легли мне на бёдра, разводя их в стороны. Хватка была несильной, но по нежной коже прошёлся прохладный ветерок.

– Ты очень красивая, – сказал он, видимо, разглядывая меня.

– В каком месте? – спросила я мрачно.

– Везде, – он будто не заметил сарказма. – Такая гибкая и сильная… Кожа гладкая и бархатистая… Не бледная, но и не смуглая, цвета топлёного молока. Бёдра узкие, но совсем не угловатые. И здесь… – первый раз его пальцы прошлись по контуру моего входа совсем рядом с моими, и я задрожала от смущения и внезапно накатившего возбуждения, – чистая и, наверное, узкая. Не думал, что получу здесь нечто подобное.

Если бы он видел моё лицо, то знал бы, что сейчас моя кожа больше похожа не на топлёное молоко, а на шкурку помидора. Мысль о том, что я раскрыта перед ним вот так – видна вся целиком – сводила с ума.

– Все эльфы красивы, – буркнула я.

– Да… Знаю.

Убеждать он меня не стал. И в самом деле, с чего бы?

– Садись на меня верхом.

Я опешила. Я как-то представляла себе, что меня будут иметь, а не заставят скакать, уничтожая остатки моего достоинства. Хотя какое уж тут достоинство… И разве не я только что хотела ощупать его грудь?

– Хорошо, – повторила я, стараясь говорить спокойно и, развернувшись, села на кровать поверх его бёдер, перекинув одну ногу через его тело.

– Можно? – спросила я неуверенно, опуская руки ему на живот.

– Конечно, – он положил ладонь поверх моей кисти. – Коснись меня, – и, не дожидаясь реакции, сам провёл нашими ладонями по своему чуть впалому животу, мускулистой груди. Заставил меня задеть сосок. Я испугалась, пожалуй, даже сильнее, чем если бы он сам коснулся так меня. – Хочешь поласкать? – спросил он, будто бы издеваясь. Я вспыхнула, но тут же поняла, что это не издёвка. Задержала пальцы на твёрдой бусинке и чуть поиграла с ней большим пальцем.

– Хочу поцеловать, – призналась я. – Но не могу.