Избранная проза - [47]
— Ты не прав, парень. Мы не хотим ничего делать тебе во вред. Пусть тебе об этом скажет и твоя учительница, фрау Краутц. Она стоит рядом и будет сейчас говорить с тобой.
Пока он передавал ей мегафон, произошло следующее: Гундель выглянула на лестницу и поискала глазами Краутца. Но он стоял в тени, рядом со мной. Фрау Краутц после первых неуверенных слов и откашливаний перешла к заключениям. Дело было даже не в интонации, она-то как раз была женственно-приятной. Дело было в словах, в каком-то наборе формальных оборотов, как будто она читает по бумажке. Не нужно было никаких усилий, чтобы понять их, однако они забывались, едва были произнесены. Я запомнил только ее заверения в том, что в пятом «Б» классе общеобразовательной политехнической десятилетней школы в Пульквитце есть вакантное место для ученика Бодо Фогеля; и она с радостью будет вместе с ним бороться за высокую успеваемость, чтобы он стал человеком, достойным светлого будущего… Может быть, она хотела добавить еще несколько простых человеческих слов. Но Гундель, которая одна только могла видеть реакцию Понго, сильно наклонилась, буквально подползла к дыре и выглянула. Клаушке больше не медлил. Он сложил руки рупором, подошел к резонансному отверстию в восточной стене и рявкнул что было мочи:
— Вы, там, внизу! Тихо!
Тишина, наступающая после оборванной посредине фразы, всегда несет в себе что-то мучительное. Наверху, однако, ничего этого не ощущалось. Краутц выступил из тени, Клаушке перевел дух, а Гундель опять отошла назад. Все опять стало как прежде; слабое, конечно, утешение, но кто от него отмахнется, если от этого зависит человеческая жизнь.
Оцепенение нарушил только Бруно Кречмар. Недо сообразил оставить машину за холмом. Во всяком случае, ее приближения слышно не было. Я очнулся, лишь когда внизу хлопнула дверь. Лестница заскрипела. Человек поднимался медленно и размеренно. Без единой остановки добрался Бруно до нас. Постоял немного, прислонясь к столбу. Хотел, верно, перевести дух, а заодно и осмотреться. Потом подошел к Гундель и положил руку ей на плечо:
— Пропусти-ка меня.
Девушка освободила ему место. В его движениях не было уже никакой усталости. Казалось, и Краутц вновь обрел надежду. И ушел. Вскоре я увидел его внизу, среди других хуторян.
Бруно между тем не спешил. Он придвинул к себе какой-то ящик и удобно на него уселся. Дыра теперь была открыта. Понго подтянул к себе одну ногу и обхватил ее обеими руками. Когда Бруно заговорил, он опустил голову на колено.
— Я уже говорил тебе, что я опять женюсь? Нет? Ну да, в последнее время мы редко видимся. Ты в дороге, я в дороге… Но я теперь кое-что нашел. Похвастаться, видит бог, особенно нечем. Бери что дают. Главное, я сам нашел. Я был там сегодня, в Пульквитце. Если ты немного вытянешь шею, увидишь тополя. Высокие тополя у деревенского пруда. Только на это и хватило их воображения. А дом, мой мальчик, тебе, наверно, покажется бедным. Не сравнишь с моим. Придется еще крышу чинить. В первую очередь. А пристройки за домом нет. Я поговорил с молодым Недо. Он привезет мне два прицепа кирпича. И как ты думаешь, что я построю? Конюшню, мой мальчик. Потому что моя невеста, Китти, желает во что бы то ни стало ехать на регистрацию брака в карете. Ну и замашки, а? Но я сказал себе — почему бы и нет, деньги, в конце концов, имеются, и хоть я и старый, но не скупердяй. В отличие от некоторых… Карету займем, одну лошадку тоже. А вот другая, коренник, та уж будет моя собственная. А что касается кучера для свадебной кареты, то я подумываю о некоем Понго…
Мальчик поднял голову. А Бруно готовился как можно убедительнее сыграть ту главную роль, которую жизнь еще раз подкинула ему.
— Конечно, — продолжал он невозмутимо бодрым, без тени изможденности голосом, — конечно, сперва тебе надо спуститься вниз. Я тебя не хочу заставлять. Такие вещи каждый решает сам. Но если есть охота, то пусть они там внизу немножко подергаются. Ведь они все так хорошо про все знают, что им даже полезно один разок растеряться. Так или иначе, а я сейчас протяну тебе руку. И если хочешь, хватайся за нее. Ты, может, думаешь, что я держу на тебя обиду за тот пинок, что ты мне когда-то дал? Ничего подобного, мальчик! Я крепко тебя ухвачу, только протяни руку, не бойся!
В самом деле он был хороший старик, этот Бруно. И стал еще лучше, когда, кряхтя, опустился на колени, засучил рукава и просунул руки в дыру, как будто хотел помочь теленку явиться на свет божий. Каким спокойствием веяло от него! Этот сумеет благополучно довести дело до конца. Кто же, если не он?
Возможно, что именно эта мысль и не давала Клаушке покоя. Он выступил из тени и на один шаг приблизился к Бруно. Или он не хотел причислить себя к тем, кому Бруно прописал порцию растерянности? Или он верил, что и его рука понадобится, чтобы удержать мальчишку? Бруно заметил его. И отреагировал, как всегда реагировал, если Клаушке подходил к нему чересчур близко: невольным напряжением всех мускулов. Вот это-то и укоротило его руку на те все решившие сантиметры именно в этот миг, когда Понго потянулся к нему. Именно так, и никак иначе. А то чем объяснить крик, раздавшийся в следующее мгновение…
Сборник представляет советскому читателю рассказы одного из ведущих писателей ГДР Иоахима Новотного. С глубокой сердечностью и мягким юмором автор описывает простых людей, их обычаи и веками формировавшийся жизненный уклад, талантливо раскрывая в то же время, как в жизнь народа входит новое, социалистическое мировоззрение, новые традиции социалистического общества.
В книгу известного немецкого писателя из ГДР вошли повести: «Лисы Аляски» (о происках ЦРУ против Советского Союза на Дальнем Востоке); «Похищение свободы» и «Записки Рене» (о борьбе народа Гватемалы против диктаторского режима); «Жажда» (о борьбе португальского народа за демократические преобразования страны) и «Тень шпионажа» (о милитаристских происках Великобритании в Средиземноморье).
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Жизнь продолжает свое течение, с тобой или без тебя» — слова битловской песни являются скрытым эпиграфом к этой книге. Жизнь волшебна во всех своих проявлениях, и жанр магического реализма подчеркивает это. «Револьвер для Сержанта Пеппера» — роман как раз в таком жанре, следующий традициям Маркеса и Павича. Комедия попойки в «перестроечных» декорациях перетекает в драму о путешествии души по закоулкам сумеречного сознания. Легкий и точный язык романа и выверенная концептуальная композиция уводят читателя в фантасмагорию, основой для которой служит атмосфера разбитных девяностых, а мелодии «ливерпульской четверки» становятся сказочными декорациями. (Из неофициальной аннотации к книге) «Револьвер для Сержанта Пеппера — попытка «художественной деконструкции» (вернее даже — «освоения») мифа о Beatles и длящегося по сей день феномена «битломании».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Реальность — это то, что мы ощущаем. И как мы ощущаем — такова для нас реальность.
Сборник посвящен памяти Александра Павловича Чудакова (1938–2005) – литературоведа, писателя, более всего известного книгами о Чехове и романом «Ложится мгла на старые ступени» (премия «Русский Букер десятилетия», 2011). После внезапной гибели Александра Павловича осталась его мемуарная проза, дневники, записи разговоров с великими филологами, книга стихов, которую он составил для друзей и близких, – они вошли в первую часть настоящей книги вместе с биографией А. П. Чудакова, написанной М. О. Чудаковой и И. Е. Гитович.
Действие романа происходит в Чехословакии после второй мировой войны. Герой его — простой деревенский паренек Франтишек, принятый в гимназию благодаря исключительным способностям, — становится инженером и теплому местечку в Праге предпочитает работу на новом химическом комбинате далеко от столицы. Герою Мисаржа не безразлична судьба своей страны, он принимает близко к сердцу ее трудности, ее достижения и победы.
Добрый всем день, меня зовут Джон. Просто Джон, в новом мире необходимость в фамилиях пропала, да и если вы встретите кого-то с таким же именем, как у вас, и вам это не понравится, то никто не запрещает его убить. Тут меня даже прозвали самим Дракулой, что забавно, если учесть один старый фильм и фамилию нашего новоиспеченного Бога. Но речь не об этом. Сегодня я хотел бы поделиться с вами своими сочными, полными красок приключениями в этом прекрасном новом мире. Ну, не то, чтобы прекрасном, но скоро вы и сами обо всем узнаете.Работа первая *_*, если заметите какие либо ошибки, то буду рад, если вы о них отпишитесь.
В том избранных произведений чешского писателя Яна Отченашека (1924–1978) включен роман о революционных событиях в Чехословакии в феврале 1948 года «Гражданин Брих» и повесть «Ромео, Джульетта и тьма», где повествуется о трагической любви, родившейся и возмужавшей в мрачную пору фашистской оккупации.
Роман «Облава на волков» современного болгарского писателя Ивайло Петрова (р. 1923) посвящен в основном пятидесятым годам — драматическому периоду кооперирования сельского хозяйства в Болгарии; композиционно он построен как цепь «романов в романе», в центре каждого из которых — свой незаурядный герой, наделенный яркой социальной и человеческой характеристикой.