Избранная морского принца - [19]

   По спине пробежал озноб, как от ледяной струи придонного течения. Сама мысль, что кто-то может причинить вред отцу, казалась кощунственной, но разве не был он раньше уверен и в собственной безопасности? А оказалось, что родной, до капельки знакомый и любимый город полон ядовитых тварей, прячущихся за личинами подданных, близких, друзей. Раз уж даже во дворце… Но кто? Слуги? Наложницы? Жрецы или каи-на из королевского Совета? Как же мерзко подозревать всех, не зная виновного!

   Салту тихонько заурчал, разомлев под его мерными поглаживаниями, и Алестар снова вернулся в седло. Арена и охота подождут. Отца сейчас беспокоить нельзя, но Ираталя-то можно? Самое время кое о чем расспросить того, кто должен беречь покой королевской крови!

   Но не успел он тронуть салту лоуром, как тот вскинулся, задрав нос, вильнул хвостом, и пришлось глянуть вправо, куда тянулся мордой его зверь. Двое всадников спускались вниз, и одного Алестар сразу узнал по светлым волосам, будто светящимся в темной воде.

   — Эруви, — радостно выдохнул он, подаваясь навстречу подплывшей девушке. — Чистой воды тебе! А это твой избранный?

   — И вам чистой воды, мой принц! — просияла улыбкой Эрувейн. — Позвольте представить — Даголар ири-на Карианд.

   — Рад встрече, — кивнул Алестар, с любопытством рассматривая высокого кариандца, почтительно склонившего голову и приложившего руку к сердцу. — Как вам нравится Акаланте, ири-на Даголар?

   Что ж, ничего особенного в нем не было, даже непонятно, чем могла увлечься Эрувейн. Аристократы Карианда, приплывавшие в гости ко двору, на взгляд Алестара казались слишком бледными и тонкими, как растения, лишенные света, но Даголар больше напоминал суаланца или маравейца — крепкий, плечистый, со скуластым лицом и глубоко посаженными темно-синими глазами. Только бледная до полупрозрачности кожа выдавала в нем жителя глубин, да темно-русые волосы были убраны непривычно: подбриты на висках, а сзади и сверху заплетены в сложную косу, скрывающую их длину.

   — Ваш город прекрасен, тир-на, — откликнулся караиндец низким голосом с тягучим кариандским выговором. — А за то, что Акаланте подарил мне счастье, я готов вечно просить у Троих всех благ и процветания для него.

   По мнению Алестара, уложив на песок одну из знатнейших девушек двора, да еще и такое чудо, как Эруви, кариандскому купцу и впрямь следовало благодарить Троих днем и ночью до конца жизни. Ведь одни Трое знают, как у них сладилось, если Эрувейн отказалась от блестящих партий, которые ей давно предлагали лучшие семьи Маравеи, Суаланы и того же Карианда. Положим, в Суалану родители никогда бы Эрувейн не отпустили: её старший брат погиб на войне. Но Маравея или Карианд — почему нет?

   — Да, Трое и вправду взглянули на вас, — отозвался он вслух, улыбнувшись кариандцу как можно любезнее. — Я вижу, моя подруга детства счастлива. Но боюсь, Эруви будет нелегко привыкнуть к темным глубинам Карианда, она любит солнечный свет и теплые воды.

   — Алестар, я привыкну к чему угодно!

   Щеки Эрувейн вспыхнули румянцем, а кариандец чуть нахмурился и тронул пальцами спину своего салту, словно стараясь скрыть замешательство. Зверь у него тоже был хорош. Не такой крупный, как акалантские, но длинный и хороших пропорций. А главное, в седле кариандец лежал с непринужденным изяществом опытного наездника, и его лоур спокойно висел на крючке, что могут позволить себе немногие.

   — Это верно, тир-на, — сказал вдруг Даголар, к удивлению Алестара не став спорить и защищать родной город. — Признаться, меня тоже беспокоит, как Эрувейн сможет жить там, где гораздо глубже и холоднее. И я хотел просить у вашего отца позволения остаться в Акаланте.

   — Остаться? — вскинул бровь Алестар. — Вы хотите войти в семью Эрувейн?

   Эруви снова покосилась на избранника так влюбленно и радостно, что у Алестара на языке замерла колкость о том, что кариандец — неплохой купец, если так быстро сообразил, что выгоднее войти в семью каи-на, чем взять девушку из нее в свою собственную. При ком другом мог бы съязвить, но не при Эрувейн…

   — Мне все равно, — пожал плечами Даголар, встречая его взгляд спокойно и уверенно. — Жить в Карианде непросто даже тому, кто привык к этому с детства, а уж после теплых и светлых вод… Я хочу, чтоб Эруви была счастлива и здорова. Да и ей не придется уплывать от своих родных.

   — А вам — от ваших? — спросил Алестар хмуро. — И как же ваша торговля?

   Что ж, если этот кариандский маару искренен, за Эруви можно только порадоваться. Не каждый согласится ради избранной оставить родной город и войти в чужой дом. Но это если он искренен. А вдруг нет?

   — Родители давно присоединились к нашим предкам, а главой семьи станет мой брат, — безмятежно откликнулся Даголар, все так же неосознанно поглаживая спину салту перед седлом и будто невзначай показывая обручальный браслет. — Торговля же от меня никуда не уйдет. В последнее время торговать жемчугом выгоднее с Маравеей, а не с Суаланой, но вам, ваше высочество, это, наверное, неинтересно.

   — Отчего же, — невозмутимо сказал Алестар, незаметно разворачивая салту, чтоб глянуть в сторону охраны и Джиад, так и плавающих в сотне гребков от них. — Мне любопытно. Это из-за болезни жемчужниц в Суалане? Мне говорили, что жемчуг подорожал.