Избавители звезд - [66]
«Лана… девочка, таящая в себе смерть…»
Зафира с трудом нашлась со словами:
– Насир сказал, что султан не желает, чтобы мы использовали dum sihr.
Лана нахмурилась:
– Да? Значит, ты простила его?
Не сразу, но Зафира поняла, что говорила сестра про Насира. Неужели всё было так очевидно? И за что ей было прощать его? Небеса, она чувствовала себя замужней старухой.
Девушка пожала плечами:
– Он это сказал не мне.
– Понятно, – ответила Лана, и в её голосе звучали искорки смеха. – Но ты ведь сделаешь это, да? Используешь dum sihr?
Зафира кивнула, переодеваясь в свежую тунику.
Лана плюхнулась на кровать.
– Ты ведёшь себя как бунтарка. Мне это нравится.
– Я всегда была бунтаркой. Я же охотилась в Арзе…
– Много лет, да, я знаю. Ты повторила это всего лишь тысячу и один раз. Но ты никогда не была бунтаркой – ты скрывалась. Если бы халиф запретил тебе охотиться, ты бы не пошла туда.
Распахнув окно, Зафира думала над её словами. Внизу тянулась аллея апельсиновых деревьев, и нежные белые цветы напомнили ей о Ясмин, как только она вдохнула этот аромат.
– Видишь? Ты меняешься.
Но дело было не в том, что она бунтовала против человека, который убил их мать. Дело было в самом акте dum sihr, магии, запрещённой не без причины. Лана не знала о видении, насланном Джаваратом, подстегнувшем ярость Зафиры. О том, как книга вытягивала из неё всё хорошее, оставляя лишь самые жестокие пути.
Да, она и в самом деле менялась, но не к лучшему, и когда Лана озорно усмехнулась, Зафира не сумела улыбнуться в ответ.
Ходили слухи, что Льва видели в Сарасине. Говорили, что он поднимался в Горы Данкали и направлялся в Деменхур с целой ордой ифритов. Кто-то рассказывал о сгустках тьмы, поднимающихся в воздух, накрывающих целые селения и создающих безопасные убежища для его племени. Другие говорили, что видели чёрного льва, врывающегося в толпу, оставляющего за собой кровавый след.
Зафира не могла сказать, откуда люди вообще знали, что Ночной Лев был здесь, живой и невредимый. Она бы не удивилась, узнав, что источником этих слухов была хрупкая зарамийка, капитан. Тайны были как плесень, Зафира знала. Они распространялись независимо от того, насколько хорошо ты пытаешься их удержать.
– Я не верю ни единому слову, – легкомысленно заявила Зафира, пока они с Айей дожидались остальных.
Ночь ступала по землям Аравии уже долго, и небо начинало светлеть. Большую часть ночи она провела в своей комнате, прислушиваясь к тихому стуку, и волна разочарования накрывала её каждый раз, когда она выглядывала в коридор… где никого не было.
Небесно-голубая абайя Айи казалась такой неуместной в воинственной обстановке комнаты. Лана клевала носом на меджлисе с папирусом в руке, где был написан рецепт какого-то снадобья, останавливающего кровь. Кажется, ингредиенты уже нельзя было найти, но Лана клялась, что видела их в сундучке Умм в Деменхуре.
Айя изучающе посмотрела на Зафиру:
– А ты хорошо знаешь Льва для такой юной смертной.
В её мечтательный голос прокрались странные нотки. «Зависть».
– У меня не было выбора, – сухо ответила Зафира.
Айя посмотрела на фиал.
– Шепотки становятся всё громче. Говорят, что он здесь, чтобы помочь.
У них хватало забот и без безумных заявлений, но Зафира видела в них определённую логику. Когда сердца были освобождены, Арз исчез, и Аравия стала возвращаться к себе прежней. Тьма над Сарасином светлела, а снега Деменхура таяли. Льву нужно было лишь воспользоваться открывшимися возможностями.
Зафира застегнула цепочку на шее и приоткрыла рот, чтобы спросить, как работает dum sihr. Кроме того, что эта магия была под запретом и нужно было рассечь ладонь, она не знала больше ничего.
– «Он исцелит наш расколотый мир» – вот что они говорят, – тихо сказала Айя.
Зафира замерла, нахмурилась. Она помнила, что Айя сказала в момент истерики, когда противилась использованию dum sihr. «Чего бы он ни желал, это не будет настолько же ужасно».
– Лев жаждет мести, – сказала Зафира, словно Айя не знала этого и так. – Жаждет знаний, которые даруют власть.
Возможно, он и правда хотел, чтобы его ифриты обрели дом. Возможно, его всё ещё гнала боль от смерти отца, но ни одно из этих желаний не превосходило его жажду знаний и трона. Laa, такова была жадность.
Айя хмыкнула и коснулась своей татуировки. На её лице отражалась целая буря чувств, и Зафира поняла, что Лев, которого помнила сафи, был иным, чем тот, которого знала сама Зафира. Должен был быть иным, иначе Беньямин не принял бы его, не подружился бы с ним, тогда как другие сафи не сумели разглядеть ничего за своей гордыней.
Дверь распахнулась, и вошёл Насир, а за ним – Кифа и Сеиф. Зафира хотела встретиться с ним глазами, но вместо этого кивнула Кифе и бросила взгляд на Сеифа.
– Ты за мной не пойдёшь, – велела Зафира Лане, которая тут же проснулась. Сестра хотела было поспорить, но снова откинулась на спинку меджлиса, когда Зафира изогнула бровь.
– Ладно.
Зафира не знала, будет ли она в сознании полностью, когда рассечёт себе ладонь и смешает кровь с кровью силаха. Просить Сеифа совсем не хотелось. Даже Айю, заблудившуюся в своих странных мыслях, не хотелось просить.
