Избавители звезд - [68]

Песок пробуждался вместе с первыми ранними пташками, обрисовывал горизонт коричневыми и золотыми росчерками, цеплялся за перчатки Насира, делая их шершавыми. Люки на крышах распахивались, когда сменялись стражники, и в мягком свете блестели их серебряные плащи.

Принц выследил Зафиру и остальных, снова восхитился грацией Охотницы. Её шаги были лёгкими, а сама она была текучей, как песок, настороженной, как газель. Магия оживила её, наполнила. Насир знал, как сильно она любила волшебство, как сильно рисковала ради него, но совсем иное – увидеть, как магия меняла её. Как же странно: то, что он ненавидел, она обожала.

Из его груди вырвался вздох.

Он думал – когда Зафира вернётся из Альдерамина, это заполнит пустоту в нём, порождённую её отсутствием, но теперь, когда девушка была рядом, почему-то легче не стало. Насир словно чувствовал всё острее: то, как её взгляд скользил по нему, лишённый чего-то большего. То, как она намеренно встала поближе к Кифе, словно не уверенная, что он хочет быть подле неё. Насир хотел поговорить с ней, поговорить по-настоящему, искренне. Извиниться. Сложить слова в голове в одну цельную нить, распутать узел на языке.

– Наконец-то! – провозгласил какой-то мужчина. – Наши беды подошли к концу!

Насир вскинул брови, выглядывая на площадь из-за зубцов на крыше.

– От великой скорби рождается величайший триумф. Небеса Сарасина становятся синими. Снега Деменхура тают, словно сахар! – восклицал мужчина, облачённый в чёрное.

С изумлением Насир смотрел, как один равнодушный слушатель превратился в двух, внимающих с воодушевлением. А вскоре толпа наполнила джуму’а, и мужчина поднялся на ящик.

– Проклятие, на которое обрекли нас Сёстры, наконец иссякает!

Торговцы оставляли свои тележки. Люди собирались, прижимая к себе свои корзины и тазы. Разве не видели они бунты, проходившие на этих самых улицах? Разве не слышали, как ветра доносили слухи о Ночном Льве?

«Надеюсь, ты сдохнешь от жажды», – подумал Насир, прыгая на следующую крышу.

Безумец продолжал нести свою чушь, громко, словно пролетающий рядом сокол. Справа от него тянулась Тропа Султана. Внизу слева, в одном ряде тесно стоящих домов от собирающейся толпы, zumra шла за Зафирой. Копьё Кифы сверкало в сумерках. Сеиф и Айя шли по бокам от неё. Насир задумался: достаточно ли они готовы? Пятеро и горстка хашашинов против того, что стояло между ними и Альта– иром.

Против Ночного Льва.

– Мы не можем выступить против него в открытую, – говорила Кифа.

– И султану мы тоже не скажем, – велел Сеиф, оставив только этот отряд хашашинов, которым Насир мог командовать без ведома своего отца.

Как бы он ни хотел иметь возможность рассказать отцу, он не видел в этом нужды. Они действительно не могли выступить против Льва в открытую. Необходимо было сохранять тайну, ведь нужно было не только спасти Альтаира, но и отыскать сердце. Пятое сердце силахов. И хотя им казалось, что на Шарре они прекрасно сумели сразиться со Львом, их всё ещё было только пятеро. И никто не мог заменить Альтаира. «Или Беньямина…»

Принц услышал, как Кифа спросила:

– Далеко ещё?

– Если б я знала – нарисовала бы тебе карту, – ответила Зафира.

Насир улыбнулся и подал сигнал хашашинам. Это было так до боли знакомо, напоминая о его миссиях… Вот только на этот раз он не следовал чужим приказам. Он шёл за Зафирой не потому, что должен был, а потому что хотел. И осознание этого наполняло его силой.

«За Альтаира». Он готов был сунуться в самое тёмное логово, сразиться с самым яростным зверем ради того, чтобы только снова услышать смех этого дуралея.

– Алия, – позвал он одну из хашашинов и указал влево: – Часть туда. Остальные за мной.

Половина отряда прыгнула вслед за Алией через переулок. Тёмные одежды развевались, когда хашашины взбирались по крышам, поднимаясь с разной высоты. Остальные следовали за Насиром.

Они углубились в город, оставив позади суматоху Тропы Султана и блеск плащей стражи. Когда Зафира остановилась, Насир сделал то же самое, проследив за её взглядом до конца переулка, который выходил на улицу. Там, за песчаной полосой, среди ряда других стоял дом. Он был построен просто, и коричневые камни были в основном гладкими. Снаружи сушились платья. Насир знал, что за женщина владела домом – сафи. На неё работали несколько портных.

Шёпот поднимался в крови Насира, песня тьмы, как и каждый раз, когда он оказывался вблизи от источника волшебства. Не просто волшебства – dum sihr. И эта магия была сильнее, чем та, которую некоторое время назад использовала Зафира. Его взгляд поймал какое-то движение, и хашашины замерли вместе с ним.

На крышах вокруг дежурили мужчины. Одни бездельничали на закрытых террасах, другие настороженно осматривали окрестности, закинув мечи на плечи.

Спокойствие оседало в его костях. Он знал, что в этом доме больше не найдёт сафи-портную.

Если бы Альтаир сейчас был рядом, он мог бы сделать этот миг светлее. Он бы посмотрел на Насира с ухмылкой и спросил: «Это не люди, а ифриты. На что спорим?»

«Я не играю в азартные игры», – ответил бы Насир, прекрасно зная, что Альтаир тоже не был игроком.

«О, дорогой братец, да ты у нас самый добродетельный и нравственный человек во всей Аравии».