Избавители звезд - [62]
Отец кивнул.
– С этого момента мы будем делить трапезу вместе.
«Я бы очень этого хотел», – подумал Насир, но так и не сумел ничего сказать, когда жаровни рядом с возвышением затрещали.
Принц закрыл рот.
Гамек причмокнул губами, затем потянулся за одним из посланий, лежавших рядом, и взмахнул письмом.
– Беспорядки продолжаются. Скажи мне, что бы ты посоветовал мне сделать?
И снова изумление заставило его онеметь, потому что это было так не похоже на Гамека – потакать желаниям сына. Спрашивать его мнения и нуждаться в этом мнении… или в самом Насире.
– Налоги, которые ты поднял недавно, слишком высоки, а бунтовщики становятся смелее, – начал он. «И каково же твоё решение, болван?» — знакомые слова обожгли разум. – Сарасин. Им нужен халиф. Мы легко могли бы успокоить их, если бы назначили кого-то вроде Музаффара.
– Кого?
Насир моргнул, удивлённый его абсолютным неведе– нием.
– С тех пор как я отбыл на Шарр, один сарасинский торговец получил большое влияние. Нам нужны люди вроде него. У него хорошие связи, а лет десять назад или около того он был старостой деревни. Назначь его, и он сможет перевернуть порядки в халифате самостоятельно, с наименьшими усилиями со стороны трона.
– М-м, – улыбнулся Гамек, и Насиру так сложно было изобразить собственную улыбку. – Твоя рука освободила меня совсем недавно. Многое из деяний Льва надлежит исправить. Время позволит нам добиться победы, которая так нужна нам, Ибни. Сарасин – сам по себе яма, а Лев вызывает больше беспокойства, чем любые поборы.
– Мой султан. – Насир склонил голову в умиротворении. Кажется, его мнение совсем не требовалось. Чего и следовало ожидать.
– Я ведь твой отец, не так ли? И мой долг – направить твою руку. У тебя есть план, как найти его?
В черепе Насира словно зазвонил колокол.
– Мы найдём его, – осторожно ответил принц. – Любыми необходимыми способами.
Султан внимательно посмотрел на него:
– Я ведь не должен говорить тебе, чтобы ты не использовал dum sihr. Эта магия дорого обошлась нашей семье.
Насир быстро покачал головой. Слишком быстро. Это ведь был его отец. Доверие должно было стать второй натурой.
– Сёстры запретили использование этой магии. Если мы нарушим запрет, какая разница будет между нами и существом, которое мы стремимся победить? – проговорил Гамек.
Магия крови в самом деле была под запретом. Использование dum sihr стёрло границу между ними и Львом. Но между ними и их врагом по-прежнему было много различий, и использование dum sihr этих различий не умаляло.
Тем не менее мораль была не той темой, которую Насир хотел обсуждать со своим отцом.
– Даже если бы мы и собирались, для dum sihr требуется кровь силахов. А этого у нас нет, – сказал принц.
Гамек проворчал что-то одобрительное. Этот звук эхом разнёсся в тишине.
Насир решил попытаться снова, сменил тему:
– Возможно, нам лучше отменить пир. Пока что. До того мига, как волшебство будет восстановлено, а Лев перестанет представлять собой угрозу. Ты… помнишь, как рассылал приглашения?
Где начиналась эта нить и где заканчивалась? Были вопросы о событиях, на которых его отец лишь бессмысленно моргал, а некоторые – гораздо более давние – он мог пересказать слово в слово почти сразу. И Насир никак не мог понять, сколько Гамек помнил с тех пор, как попал под многолетнюю власть Льва, поскольку время явно не влияло на его воспоминания.
– Две ночи назад, – подумав, сказал Гамек. – К сожалению, уже слишком поздно отменять. Кроме того, теперь у нас гораздо больше причин для празднования, не так ли, Ибни?
Насир уступил.
– Да, – мягко согласился он, борясь с тревогой.
По крайней мере, сановники больше не попадут в ловушку.
– А что с Охотницей? – спросил Гамек, глядя на стопку писем в руке. – Она не пришла.
«Он знает». Завиток тьмы соскользнул с пальцев Насира. По какой-то причине он никак не мог вызвать в себе доверие. Но и лгать не мог.
– Я разозлил её, – признался он.
Достаточно полуправды. Трёх слов, заключающих в себе великое множество всего, будет достаточно. Ибо в истине было чувство, а во лжи – обман. Так человек понимал, чему верить.
«Я скучаю по ней», – вот что он хотел сказать. Без неё он был одинок, и одиночество охватывало саму его душу. Без неё он странствовал в мире, где никто не видел его по-настоящему.
Гамек рассмеялся. Ещё одно доказательство, что даже человек, который зачал его, не видел его, не знал, не понимал его с одного взгляда. Возможно, Насир был слишком юн, когда в последний раз слышал этот смех, слишком восхищён, слишком невинен и не обременён смертью, но сейчас смех звучал иначе. Жёстче. Резче. Не счастливо, а скорее… расчёт– ливо.
Но люди ведь менялись, не так ли?
– Ты, кажется, чем-то встревожен, принц.
Айя опустила люк и присоединилась к нему на крыше. Она вышла из лечебницы, и кровь заливала её абайю грубой вязки, бледно-коричневую, которую нельзя было сравнить с её обычными изысканными одеяниями. Насир наблюдал за соколом, который пронёсся над финиковой пальмой, и увидел сборище вдалеке. Мужчина в чёрном кричал об исчезновении Арза и о предзнаменованиях.
Часы шли на убыль. Он и не предполагал, что ввести отца в курс дела потребует такого количества времени – вероятно, потому что сложно было подобрать слова, не быстро. Султан уже многое знал, так как он был бдителен на протяжении всего того времени, когда находился во власти Льва, и потому Насир поведал ему о событиях на Шарре и обо всём, что случилось после, избегая упоминаний о Зафире и Кифе, и Высшем Круге, пересекающем Аравию, чтобы вернуть сердца на место.
