Избавители звезд - [44]

– Ты всё ещё думаешь о Тамиме? – спросила Зафира.

Бывали дни, когда она забывала думать о Бабе, когда почти не думала о Дине, чьё дыхание вырывалось облачками пара в холодном воздухе Деменхура меньше месяца назад.

– Всегда, – ответила Кифа. Её гнедая кобыла фыркнула, пока они ехали рысью по мощёной дороге. – Хотя иногда мысли об Альтаире сильнее. В последнее время всё чаще и чаще.

– Он тебе нравится, – сказала Зафира.

– Только не говори, что тебе не нравится, – фыркнула Кифа. – Ты же едешь в Альдерамин ради него.

Нет, она ехала в Альдерамин не только ради Альтаира, а из-за собственного чувства вины, и ради Джаварата, и ради сердца, украденного Львом. И всё же Зафира не могла с этим поспорить – Альтаир ей нравился.

– Но ты… любишь его?

– Пытаешься соединить нас в парочку, а? Боюсь, мои привязанности выражаются иначе. Я люблю его, да. Яростно. – Она склонила голову. – И я начинаю любить нашу zumra – даже Насира – так же сильно, как любила Тамима. Но я никогда не буду с Альтаиром так, как ты предполагаешь. Для меня привязанность не измеряется и не определяется плотскими удовольствиями.

Зафира обдумала её слова.

– Да, я вижу, как крутятся эти шестерёнки, Охотница. Я не всегда была такой уверенной. Раньше мне казалось, что я просто не встретила нужного человека. Ведь, как говорят, быть с другим – это врождённое желание всех нас, не так ли? То, какими нам надлежит быть. Я… никогда не испытывала такой тяги. Такой необходимости. Laa, я думала, что что-то во мне сломано. Что я бессердечная.

Зафира внимательно посмотрела на неё:

– Но это уже не так.

Кифа расправила плечи, с улыбкой пришпорила коня.

– Да, уже не так.

Зафира стиснула коленями бока коня, и её ленивый скакун снова заржал, прежде чем последовать за конём Кифы. Это было особой силой – знать своё сердце так же, как Кифа знала своё.

«Чего ты хочешь?» Она требовала ответа от Насира, но с трудом могла ответить сама.

Сеиф ждал их впереди, где песок поднимался и опадал, собираясь в аккуратные дюны. Тени, клочки минувшей ночи, уходили всё глубже и глубже, и когда Зафира и Кифа подъехали ближе, перед ними простиралась лишь золотая бесконечность, переходящая в лазурь, отражавшую небо, нашёптывавшую песню, так сильно отличавшуюся от песни изменчивых песков.

Хакимов Пролив.

Ещё одно место, которое Зафира и не надеялась увидеть своими глазами.

Ещё одно место, которое так мечтал исследовать Дин, но теперь никогда не увидит.

Она прижала костяшки к груди, усмиряя боль, нащупала под пальцами его кольцо. «Вот она». Потеря, которую Зафира, казалось, забыла. Боль, которую, как ей казалось, она преодолела. Лицо Ясмин вспыхнуло перед мысленным взором. Глаза цвета мёда были полны печали.

Кифа присвистнула.

– Если это местечко не напрашивается на то, чтобы здесь искупаться, я прямо и не знаю.

Зафира не умела плавать. Она мало знала и об изысканных прелестях жизни, и о каких-то самых простых вещах. Вода была прозрачной, как стекло, унося в глубину свет пробуждающегося солнца и придавая ему манящий сине-зелёный оттенок.

Сеиф осматривал берега, пустошь.

– Когда-то здесь процветала торговля. Диковинки с островов Хесса. Поток товаров, текущий из Крепости Султана в Альдерамин и обратно. По обоим берегам прежде располагались рынки.

Его слова были окрашены негодованием, и Зафира невольно задалась вопросом, кого он винит в падении Аравии. И винил ли он себя хоть немного, ведь каждый в Аравии знал, что Льва создала жестокость сафи.

– Мы перейдём там. – Сеиф указал дальше на берег, где мост тянулся до самого горизонта, словно слишком тонкая улыбка. Он был сделан из белого дерева, которое привозили из Деменхура, а может, даже из Альдерамина, местности, которую Зафира не знала. По всей длине блестели железные заклёпки, притягивая взгляд не меньше, чем вода. Девушка подумала, что наличие этих заклёпок не так уж и успокаивало, ведь мосту, скорее всего, было не меньше века.

– Я уж лучше поплыву, – протянула Кифа, проведя ладонью по обритой голове.

Зафира бы лучше воспользовалась лодкой. Ну а Сеифу, похоже, было всё равно.

– Возможно, тебе наплевать на собственное благополучие, – начала Зафира, но поняла, как же далеки эти слова от правды, когда Кифа рассмеялась. Удивительно, как воительница одновременно могла быть и глубоко обеспокоена, и полна восторга. – Но мы не будем пересекать этот мост с сердцем.

Сеиф даже не обернулся.

– Мы с Айей пересекали его, когда вернулись домой, чтобы привести оставшихся из Высшего Круга после падения Арза. А Айя для меня дороже всей магии, которой может обладать Аравия.

Он говорил совершенно серьёзно. Девушки обменялись взглядами, и Кифа перестала смеяться так же быстро, как начала. Должно быть, он заметил их реакцию, их острое любопытство, потому что, когда повернулся к ним, в его светлых глазах застыло раздражение. Татуировка мерцала на смуглой коже.

– Yalla, смертные!

Вблизи мост выглядел ещё хуже, но ни Зафира, ни Кифа не проронили ни слова, когда спешились и повели коней по влажному песку. Белое дерево покрывали пятна гнили, а там, где не хватало планок, зияли прямоугольные бреши, через которые открывался вид на пролив.