Избавители звезд - [129]

– Всё хорошо, – прошептала Зафира, накрыв его руки холодными ладонями. – Всё хорошо. – Её большие пальцы скользили по его коже, закрывая вспышки тёмного пламени, когда они проезжали мимо какого-то мужчины, копающего снег, и группы женщин, болтающих о чём-то перед домом.

Когда Зафира снова заговорила тихо, вокруг них были лишь скелеты деревьев:

– Другие плачут слезами. Ты плачешь тенями.

Она осторожно поглаживала его, не задумываясь, и хотя Насир не видел свои руки, он поймал момент, когда тени схлынули и внутри него шевельнулось нечто иное, разбуженное её касаниями. Он крепче сжал поводья, а Зафира, наоборот, ослабила хватку на его ладонях, быстро осознав.

Rimaal, он…

Он спрыгнул со спины кобылы, поджал губы, почувствовав слякоть под подошвами сапог, но был благодарен холоду, охватившему его тело. Зафира сидела в седле, глядя на него так, словно он потерял рассудок. Он чуть не рассмеялся. В самом деле, не могла же она быть настолько наивной?

– Почему ты не можешь расстаться с Джаваратом? – спросил он, чтобы отвлечь и её, и себя самого.

Она напряглась.

– Ты обещал.

– Это всего лишь вопрос.

– Поворачивай назад.

Он остановился.

– Поворачивай, или я отведу тебя во дворец халифа и брошу…

Насир уловил тот момент, когда её постигла эта идея. Она рванулась к поводьям, чуть вскрикнула, когда рану прошило болью, и обхватила шею Афьи. Насир, выругавшись, прыгнул вперёд, вырвал у неё поводья, подхватил её, чтобы не упала.

– Ты солгал, – выдохнула девушка, уткнувшись в него. О, как бы он желал, чтобы она была прекрасна, растеряна, несдержанна совсем по другой причине.

– Это был всего лишь вопрос, – повторил Насир и рассмеялся над тем, как пытался защищаться. Над тем, как его снова использовали. Как она готова была бросить его здесь. Не так уж сложно было найти слова, когда внутри так больно. – Полагаешь, от меня так легко отделаться? Поэтому ты позволила мне быть твоим всадником? Поэтому не хотела, чтобы я рассказал остальным?

Зафира замерла, не глядя ему в глаза, уязвив его самолюбие.

– Я отвезу тебя обратно во дворец и прикую к постели, – рыкнул он ей в ухо. – Это безумие.

Она наконец отпустила поводья. Костяшки её пальцев побелели. Их слившееся дыхание клубилось в воздухе, словно дым.

– Не хочу… не хочу, чтобы Лана видела меня такой. Не хочу становиться для неё тем же бременем, которым была наша мать, – нехотя проговорила Зафира. – Ясмин не понимает. Кифа и Альтаир… я ведь видела их вчера, в комнате халифа. Видела их лица, – выпалила она. – Я теряю чувство хорошего и плохого, и никто не понимает. Не так… не так, как понимаешь ты. И никто не смотрит на меня так, словно я всё ещё здесь. – Помедлив, она всё же посмотрела ему в глаза. – Вот почему я согласилась. Не потому, что не уважаю тебя. Не потому, что ты ничего для меня не значишь

Мимо них пронёсся какой-то всадник, нарушив оглушительную тишину. Пора было двигаться дальше. План Альтаира полагался на точный расчёт, и Насир знал, сколько времени им нужно на отдых.

– Ты ведь понимаешь, правда? – тихо спросила она. – Понимаешь, что это значит. Правда?

«Что ты значишь для меня», – говорили её глаза. Ибо хоть она и была храброй перед лицом многих обстоятельств, рядом с ним она теряла равновесие.

Неудивительно, что, всю жизнь сталкиваясь с оскорблениями, он не знал, как реагировать на слова, сказанные от сердца. Он никогда не сталкивался со словами, в которых были заключены эмоции – пусть прежде и верил в иное. Зафира была загадкой. То она спрашивала открыто, чего он хотел от неё. То вдруг отворачивалась, стоило ему открыть своё сердце, и это смущало его разум. То она отказывалась от его короны, то вдруг выбирала его, предпочтя всем остальным.

Насир принял поводья из её протянутых рук.

Глава 78

Шестеро сафи были мертвы. Это не так уж и много само по себе, но они не были жертвами одной из войн Альтаира. Они погибли в побоище на главной джуму’а Крепости Султана, площади, предназначенной для объявления указов и новостей. На этом месте когда-то праздновалось рождение его младшего брата.

Все шестеро сафи были выпотрошены, и их внутренности размазаны по серым камням. Они были распяты за руки между столбами, а глаза им уже выклевали жадные хищные птицы. Альтаир чувствовал, что у такой особенной казни имелась причина, её, как и многие другие, отец ему не доверил. Сотни камней усыпали землю, окрашенные алым.

Вестник, тяжело дыша, дрожа на деменхурском холоде, не упустил ни единой детали.

Новый владыка провозгласил, что эти сафи были наказаны за то, что предали Аравию, когда исчезло волшебство. Это должно было вселить ужас в сердца людей – правитель, только-только взошедший на престол, укреплял свою власть злобой и жестокостью. Но народ принял это с восторгом. Только тогда Альтаир понял, как разгневаны были простые аравийцы. Они так долго жаждали справедливости, что формы, которые обретала эта справедливость, уже не имели значения.

Второй вестник прибыл немногим позже и повторил послание Хайтама о тьме, которой кровоточили небеса Сарасина. Это подтвердило их подозрения, что новый халиф, бесспорно, был ифритом, носившим облик смертного торговца Музаффара. Иначе почему халифат молчал, когда ифриты с огненными посохами топтали людей, и хуже всего детей. Замешательство сдерживало людей, пока они ждали, когда же халиф начнёт действовать от их имени.