Избавители звезд - [123]

Насир что-то сказал, и Ясмин ответила. Они обменивались фразами, но Зафира слышала лишь тошнотворный треск костей халифа, когда его рассекало надвое. Слышала истошные крики стражников, прибежавших на помощь своему господину.

– …и разбудить Лану? – Ясмин ткнула её: – Зафира?

Охотница отстранённо покачала головой. Подруга прижала ладонь к её лбу и поджала губы.

– Я вернусь позже. Отдохни, хорошо?

Подобрав полы своей синей абайи, она вышла. Лана тихо посапывала рядом, а Насир смотрел на девушку.

– Это Ясмин, – пояснила охотница, просто чтобы заполнить молчание.

– Я знаю. Я ей не слишком-то нравлюсь.

– Она – сестра Дина.

– И это я тоже знаю.

– Она – видящая, и она знает, что Дина убил Альтаир. Мы не можем… не можем позволить им столкнуться. Не сейчас.

В ответ на это он промолчал, не сказал очередное «знаю». Зафира опустила взгляд на свои руки. Каждый звук казался оглушительным. Его вздох. Шорох ткани, когда он придвинулся ближе.

– Почему ты этого не сделал? – наконец спросила девушка.

Огонь в очаге не согревал холодную-прехолодную дыру в сердце.

Его руки, лежавшие на коленях, напряглись.

– Чего не сделал?

– Не использовал свой скимитар.

Она зверски убила троих и всё равно имела наглость чувствовать себя уязвлённой, когда увидела, как Насир обнажил оружие при виде её.

– Ты ведь должна была быть с Ланой. Я не ожидал, что это будешь ты, – ответил он, сделав небольшую паузу перед «это». Эта пауза словно подчеркнула совершён– ное ею.

Зафира рассмеялась.

– Ты не ожидал, что я – чудовище.

Laa, это было слишком скромное слово, чтобы выразить то, что она сделала. Мясник. Чудовища могут ошибаться. Мясники делают то, что делают.

Насир ничего не ответил.

– Мы не можем лгать всем, – сказала Зафира, хватаясь за остатки добродетельности. – Я должна ответить за то, что совершила.

– Тебя забьют камнями, – безо всяких прелюдий ответил принц. – Ты погибнешь.

Небо снаружи было окрашено в самый тёмный оттенок фиолетово-голубого, когда на горизонте начало восходить солнце, и лучи стали пробиваться сквозь оконное стекло.

Око за око, зуб за зуб.

– Расскажи мне, как это случилось, – проговорил Насир.

Зафира подняла голову, удивилась, что он оказался так близко, смотрел на неё так пристально. Никому она не рассказала о том видении Джаварата. О том факте, что там, на Шарре, фолиант собрал больше, чем только воспоминания Сестёр. Что значила ещё одна тайна в целом море секретов? Но это ведь был Насир, и ему она не могла отказать. Laa, ей в самом деле было легче рассказать правду, обнажить самые тёмные уголки своего существа. Он никогда не осуждал её, никогда не жалел её. Он понимал.

Он неправильно трактовал её молчание, или же решил успокоить её, и чуть слышно рассмеялся.

– Нет ничего страшного в небольшой доле кровожадности.

Она покачала головой. «Если бы это было так…»

– Твоя мать называла меня «чистая сердцем», – тихо сказала Зафира. – И Сёстры назвали меня так же, когда я вошла в их рощу, где нашла Джаварат.

Они сказали больше, и их голоса отчётливо вспыхнули в её разуме теперь:

«Чистая сердцем. Тёмная мыслями».

Они в своей бесконечной мудрости знали, что Зафира дойдёт до такого?

– Но когда я кормила мой народ, ни разу не пожелав оплаты, я часто злилась. Я смотрела на кого-нибудь и ненавидела за то, что они были счастливы. Я думала о халифе и желала, чтобы он умер, чтобы женщинам и девочкам больше не пришлось страдать из-за его предубеждений. Я охотилась в Арзе и жаждала его тьмы, потому что думала, что он понимает меня. И когда проклятый лес пал, я понимала, что к концу года он бы погубил нас всех, и всё равно скучала по нему.

– Почему?

– Что – почему?

«Небеса, да ты только посмотри на себя! Сидишь тут и обсуждаешь свои переживания с султаном Аравии, как будто ему и без тебя нечем заняться».

– Почему ты скучаешь по Арзу? – спросил Насир. – Потому что он сделал тебя такой, какой ты никогда не представляла? Это не делает тебя чудовищем.

– Ты не…

– Я знаю, что значит быть чудовищем, прекрасная газель, – устало ответил он. – И ты – не чудовище.

– Так сказали и остальные, когда увидели меня? – напряжённо спросила она.

– Нет, так они не сказали.

Нет, но, наверное, подумали бы. Она бы так подумала, если бы увидела, как кто-то рассекает человека надвое в его собственной спальне.

– Остальные озабочены, – добавил Насир, подчеркнув, что себя он к ним не причисляет. – Это была не ты, Зафира. Это ничего общего не имеет с твоим желанием смерти этому человеку, потому что множество других людей желали того же.

Принц посмотрел на прикроватный столик, и она проследила за его взглядом. Пульс участился. Там, завёрнутый в тонкую ткань, лежал Джаварат. При виде его Зафиру захлестнуло чувство вины, но словно бы чьё-то чужое – словно исходившее от фолианта. Но почему книга могла испытывать чувство вины? Фолиант исполнил то, чего желала Зафира. Исполнил её хаотичные желания.

Ему бы, наверное, стоило позлорадствовать.

– Джаварат говорит со мной с тех пор, как я связала себя с ним, – наконец проговорила девушка.

Насир молчал, пока она наконец не осмелилась взглянуть на него.

– Я так и предполагал.

– Я думала… думала, что обрела над ним контроль. Думала, что мы пришли к пониманию.