Изабель - [17]

Робер суетливо вытирал тряпкой разрозненные старинные стаканы, взятые, казалось, напрокат из сельской харчевни начала века. Наконец он уселся за стол:

— Пожалуй, я сниму кепку.

Он запустил в немытую шевелюру черные от грязи пальцы:

— Хочу угостить вас домашней анисовкой. К сожалению, не могу предложить ничего другого, кроме разве что розового вина?

— Нет, нет, — поспешно возразил Поль, — у тебя отменная анисовка.

Однако он явно покривил душой. Качество анисовки, настоянной на вонючей виноградной водке, оставляло желать лучшего. И все же это было лучше, чем разбавленное столовое вино. Что же касалось Поля, то он, как истинный пьянчужка, был способен проглотить любую жидкость, кроме, пожалуй, серной кислоты, — лишь бы она содержала алкоголь.

— Пей понемногу, дорогая, — предупредил Поль дочь.

Робер воспрянул духом:

— О, да! Вы правы, это довольно крепкий напиток. С непривычки вы еще затянете «Марсельезу», возвращаясь домой.

И, довольный своей шуткой, расхохотался. Вслед за ним рассмеялись и гости.

— Итак, мадемуазель… Изабель, я не ошибаюсь? Надо думать, что вы приехали к отцу на каникулы?

Изабель ответила, что еще долго будет гостить в Тарде, так как занятия должны начаться глубокой осенью. По правде говоря, она немного приврала, но никто и не требовал от нее правдивого ответа. Впрочем, даже Поль, которому Соня совсем заморочила голову, не смог бы назвать учебное заведение, где училась его дочь. Вот ей и пришлось как-то ответить на вопрос, чтобы поддержать разговор.

— Ваш отец рассказывал, что вы обучались танцам. Как же вам повезло!

— Да, я какое-то время занималась в балетной школе, но, знаете, на свете есть еще много других достойных занятий!

От тех далеких для нее времен осталась — и, может быть, это и было самым важным для нее — фотография маленькой нимфы в балетной пачке. Она стояла на старинном комоде в комнате Сони между портретами бабушки Лупуческу и дядюшки, пышные усы которого придавали ему вид нефтяного магната.

— А твой приятель Робер мне понравился, — сказала Изабель, когда они вернулись в Тарде. — Ты не поставишь машину в гараж?

— Возможно, она еще сегодня понадобится нам.

У Поля заметно испортилось настроение. За обедом он был молчалив. Подав кофе, Элиза засобиралась домой: ее рабочий день закончился.

— Я оставила на кухне список продуктов, которые надо купить для завтрашнего обеда.

— Ладно. Спасибо, Элиза. До завтра.

— Элиза живет где-то поблизости? — спросила Изабель.

— Нет, довольно далеко: в двух километрах отсюда. Я часто подвожу ее на машине.

— Так проводи же ее.

— Я же сказал «часто», но не каждый день.

Поль принялся мерить комнату шагами. Он останавливался всякий раз, когда проходил мимо буфета, проводя ладонью правой руки по шероховатой деревянной поверхности.

— Хочешь выпить? Налить тебе что-нибудь? — спросила Изабель.

— С чего бы?

Она не стала настаивать и, плеснув кофе в свою чашку, уселась на диван, привычно поджав под себя ноги.

— Что-то не слышно твоей музыки, — произнес Поль.

— Какой музыки?

— Транзистора.

— Я поняла, что тебе это не нравится и оставила его в своей комнате.

— И правильно сделала: мне действительно невмоготу от всего этого шума.

Он открыл буфет, достал бутылку виноградной водки, стакан и направился к своему любимому креслу у камина, заправленного дровами, так что оставалось только чиркнуть спичкой, чтобы огонь заплясал и наполнил своим теплом комнату.

— Бедный папа, — вздохнула Изабель, — ты даже и не предполагал, что тебе будет так скучно со мной.

— Мне вовсе не скучно. Но прошу тебя, не называй меня больше папой.

— А как же мне тебя величать?

— Никак. Если желаешь обратиться ко мне, свистни, как ты это делаешь, когда зовешь Джаспера. А еще лучше крикни: «Эй, ты, старина!» «Папа» звучит так нелепо! Однако будет тебе известно, что мне вовсе не скучно наблюдать за тобой; более того, даже интересно. В конце концов я так давно не был в обществе девушек. И мне любопытно знать, какие они теперь.

— Ну и как ты находишь меня?

— В порядке. Но ты — случай особый; по тебе невозможно судить о других.

— Почему?

— Ну, например, я не совсем уверен, что девушка твоего возраста стала бы выставляться перед таким типом, как Робер, хотя я и не собираюсь умалять его несомненных достоинств.

— Что ты имеешь в виду?

— Твое платье — такое короткое и облегающее, что Робер мог видеть все изгибы твоего тела.

— Ты считаешь, что он заинтересовался моей фигурой?

— Еще как! Мне ни разу еще не приходилось видеть его в таком возбужденном состоянии. Он сбегал в огород за редиской и даже помыл ее, прежде чем подать на стол. Каждые пять минут он менял воду в графине, за час выпил четыре аперитива подряд и к тому же болтал безумолку, хотя обычно из него и слова не вытянешь.

— И ты решил, что я понравилась ему?

— О, да!

— Ну и какое же мне до этого дело?

— Как сказать. Думаю, что он в твоем вкусе. По крайней мере так мне показалось. Или я ошибаюсь?

— Ты прав. Он действительно понравился мне. Красивый парень, только какой-то замусоленный.

— Можно посоветовать ему помыться.

Прикрыв веки, Изабель коротко свистнула два или три раза.

— Что с тобой?

Бродивший по кухне Джаспер тут же прибежал в гостиную и прыгнул на диван.