Из жизни солдата - [60]

Анализ обстановки, который мы услышали от Гитлера, был довольно полным и по-своему логичным. Это был первый случай, когда я встретился с Гитлером в узком кругу его приближенных. У меня впервые появилась возможность увидеть его не в роли народного трибуна, а в качестве трезвого и вполне уравновешенного политика. Должен признаться, что выступал он довольно убедительно, не говоря уже о том, что высказанные им в ходе этой встречи прогнозы полностью оправдались.

В конце своего выступления Гитлер потребовал от нас предложений по численности и составу сил и средств, необходимых для ввода в Австрию, и заявил, что ввод войск при любых обстоятельствах начнется утром в субботу 12 марта, накануне организованного Шушнигом псевдоплебисцита.

Предложения, с которыми Бек после короткой беседы со мной обратился к Гитлеру, сводились к следующему: несмотря на чрезвычайно малую вероятность сопротивления народа Австрии и австрийской армии вводу немецких войск, нужно было все же считаться с попытками вмешательства в этот процесс со стороны соседей Австрии, прежде всего Италии и Чехословакии. В связи с этим Бек считал необходимым задействовать в данной операции достаточно мощные силы, численность которых должна была оказать отрезвляющее воздействие на наших потенциальных противников и удержать их от вооруженного вмешательства в наши действия, пусть даже и только с целью заявить о своих претензиях на участие в окончательном урегулировании ситуации.

Было предложено создать временное командование группы войск и подчинить ему два баварских армейских корпуса, а также 2-ю танковую дивизию, расквартированную в Вюрцбурге. Гитлер согласился с нашим предложением. Немного позднее он распорядился включить в состав временной группировки несколько частей войск СС и некоторые части 16-го армейского корпуса.

Значительно труднее было добиться от Гитлера согласия на отмобилизование корпусов, предназначенных для ввода в Австрию. Похоже было, что это не устраивает его прежде всего по политическим соображениям. Однако Бек и я категорически настаивали на своем требовании, обосновывая его тем, что вероятность возникновения международных осложнений все же нельзя исключить полностью. В случае невыполнения данного требования немецкие части могли бы оказаться в таком же беспомощном положении, в каком оказались в 1870 году неотмобилизованные соединения и части французской армии, оборонявшие границу.

Ввиду того, что ввод войск был назначен уже на 12 марта, нам нужно было иметь на руках приказ о приведении войск в боевую готовность не позднее 16 часов, с таким расчетом, чтобы командиры частей и соединений могли в оставшееся время изготовиться к маршу и выдвинуться к границе. И хотя, судя по его реакции, Гитлеру не очень понравилось назначенное нами время, он тем не менее пообещал своевременно известить нас о своем решении. Бек и я тем временем приступили к спешной разработке приказа на выдвижение и развертывание войск, поскольку никаких наработок на этот непредвиденный случай у нас еще не было.

О том, как проходил ввод войск, хорошо известно. Повсюду наших солдат с восторгом встречало население и австрийские войска, наши части маршировали по дорогам, буквально усыпанным цветами. Нет никакого сомнения в том, что подобный прием не был результатом давления на народ и армию со стороны австрийских нацистов, а являлся отражением истинного отношения к вводу немецких войск. Данный вывод и сегодня можно считать справедливым, даже несмотря на то, что в дальнейшем отношение австрийцев к немецкой армии заметно изменилось к худшему.

После того, как на следующий день после начала ввода войск стало ясно, что ни в самой Австрии, ни на международной арене нам не грозят никакие осложнения, я предложил главнокомандующему сухопутными войсками лично отправиться в Австрию. Я считал, что только его присутствие в войсках сможет удержать Гиммлера и Геринга от действий, которые не отвечали бы интересам сухопутных войск.

В ходе короткой аудиенции у Гитлера, который, в отличие от Кейтеля, сразу одобрил наше предложение, мы проинформировали фюрера о намерении немедленно заняться в Австрии вопросами включения частей и соединений австрийской армии в состав вермахта и вскоре вылетели в Вену, где мы воочию убедились, сколь велико было ликование народа по поводу последних событий. И уж тем более никакими словами нельзя передать тот восторг, с которым Вена приветствовала прибывшего в столицу Гитлера. Апогеем празднеств стал большой военный парад 15 марта с участием Гитлера, мимо которого в парадном строю маршировали не только немецкие, но и австрийские части. В первых рядах парадного расчета шествовал гвардейский батальон «Дольфус».

Вскоре в помещении министерства национальной обороны Австрии генерал-полковник фон Браухич и я начали переговоры с руководителями австрийской армии о деталях предстоящего слияния наших войск. В комнатах, в которых проходили наши встречи, буквально витал дух великих австрийских и австро-венгерских полководцев. И вот теперь их преемникам предстояло добровольно отказаться от своей самостоятельности и раствориться в значительно более многочисленной, хотя и дружественной армии. Браухич и я не были бы солдатами, если бы мы не смогли понять связанных с этим чувств и переживаний наших австрийских собратьев, которые, впрочем, ни на минуту не сомневались в политической целесообразности присоединения Австрии к Германии. Мы всячески стремились к тому, чтобы, не оскорбляя чести и достоинства наших будущих сослуживцев, наладить с ними честное и равноправное взаимодействие в рамках единой армии. Ни о каком «насаждении прусского духа и прусских военных традиций» не могло быть и речи.