Из жизни солдата - [35]

Осуществление намеченных мер потребовало в ближайшие годы от офицеров, унтер-офицеров и рядовых рейхсвера немалых усилий. Тем более что дело отнюдь не ограничилось увеличением числа пехотных дивизий с 7 до 36. Эта цель была достигнута уже через сравнительно короткое время, после чего число дивизий продолжало расти. Требовалось также формирование немалого числа специальный частей и подразделений, в первую очередь бронетанковых, а также включение в штат пехотных дивизий артиллерийских и противотанковых частей, а также создание ряда частей и подразделений, подчиненных непосредственно командованию сухопутных войск ( т. е. так называемые «войска резерва главного командования сухопутных войск»). Кроме того, довольно значительное количество офицеров пришлось передать во вновь формируемые военно-воздушные силы. Получалось так, что едва завершались формирование и первоначальная боевая подготовка какой- либо части, как тут же ее делили на несколько частей или использовали одно из ее подразделений в качестве основы для формирования новых частей.

Только чрезвычайной занятостью армии вопросами ее переформирования можно объяснить то, что все эти годы армии практически не было никакого дела до всего, что выходило за рамки военных вопросов. Кроме того, лихорадочные темпы перевооружения приводили к тому, что в нашем распоряжении практически не было боеспособных частей и соединений. Это создавало немалую угрозу безопасности рейха, с которой мы едва справлялись ценой неимоверных усилий. Следует также напомнить, что именно в годы Веймарской республики была обеспечена почти полная отстраненность армии от политики.

В Генеральном штабе сухопутных войск

1 июня 1935 года войсковое управление сухопутных войск было переименовано в Генеральный штаб сухопутных войск, а месяцем позже, т.е. 1 июля 1935 года я вступил в должность начальника 1-го (оперативного) управления Генерального штаба сухопутных войск. 6 октября 1936 года я был назначен 1-м обер-квартирмейстером, являвшимся одновременно заместителем начальника Генерального штаба сухопутных войск. Служба в должности начальника оперативного управления являлась, пожалуй, наиболее ответственной и почетной для офицера Генерального штаба, не считая, разумеется, должности самого начальника Генерального штаба. Фактически я был не только правой рукой последнего, но и первым помощником главнокомандующего сухопутными войсками по всем вопросам, касающимся боевого применения войск.

Назначение на должность 1-го обер-квартирмейстера, в общем, также представляло собой повышение по службе, однако в то время я опасался, что тем самым я мог оказаться в не очень выгодном промежуточном положении между начальником Генерального штаба и начальником оперативного управления. К счастью, мои опасения не оправдались благодаря тому доверию, которое мне оказывали как генерал-полковник фон Фрич, так и генерал Бек. Я по-прежнему имел возможность участвовать в решении всех вопросов, касающихся управления войсками в случае войны, а в качестве 1-го обер-квартирмейстера я одновременно имел возможность влиять на деятельность подчиненных мне управлений по организационным вопросам, по строительству укреплений и техническому оснащению войск.

Статус Генерального штаба и его начальника

Генерал Бек, который в октябре 1933 года сменил генерала Адама на посту начальника войскового управления сухопутных войск, стремился возродить Генеральный штаб в том виде, в каком он существовал в прежней германской армии. Надо полагать, никто лучше Бека и не мог справиться с этой задачей. Ему удалось придать Генеральному штабу такую организационную структуру и, что еще важнее, создать в этом элитарном органе военного руководства такую духовную атмосферу, за которые ему не было бы стыдно перед своими великими предшественниками Мольтке и Шлиффеном. Однако в одном и, пожалуй, решающем отношении новой Генеральный штаб не был похож на свой прообраз. Речь идет о статусе самого начальника штаба и том влиянии, которым он и его подчиненные отныне пользовались по отношению к высшим руководителям рейха.

Прусский Генеральный штаб зародился еще в 1806 году. Однако его истинное значение проявилось лишь во время освободительных войн против Наполеона, прежде всего благодаря авторитету Гнейзенау, начальника Генерального штаба при генерал-фельдмаршале Блюхере[13]. Тем не менее Генеральный штаб в течение нескольких десятков лет находился в подчинении военного министерства. И лишь благодаря полководческому таланту Мольтке Старшего[14] Генеральный штаб перешел в непосредственное подчинение императора. Однако и после этого он не был ни единственным, ни главным военным консультативным органом при императоре. За вопросы организации, обучения, вооружения и административной деятельности сухопутных войск отвечал военный министр. Правда, Генеральный штаб мог заявлять ходатайства и предъявлять требования, но за военным министром, представлявшим Высший военный совет в рейхстаге, всегда оставалось последнее слово. Имелся также самый, пожалуй, влиятельный военный советник императора в лице председателя военного комитета, который по своему статусу был равен военному министру и не нес ответственности перед рейхстагом. В его компетенции находились назначения на офицерские должности и прочие кадровые вопросы. Начальник Генерального штаба мог распоряжаться лишь судьбой непосредственно подчиненных ему офицеров. Наконец, правом личного доклада императору пользовались также командующие армейскими корпусами.