Из "Яффских рассказов" (любительский перевод) - [5]
— Глупости, — мотает головой Салмон, — просто немного пыльно…
Можете говорить о яффских братанах что хотите, но где-то там, под трико и медальонами, у них бьется маленькое сердце.
Как это делалось в Америке
Жарко летом. Жарко до одури.
Встаешь рано утром, может в 10, может в 11, и уже весь потный. Ищешь воздух, нет воздуха, лето, черт бы его взял, лето сожрало весь воздух. С трудом удается подняться с кровати, да и какой там сон, когда и ночью такая жара. С трудом идешь по улице. Ну и куда спрашивается можно пойти летом?
В греческое кафе, принять пару банок пива, пока жара тебя окончательно не угробила. Этот грек сверххитрожопый каждый год обещает поставить кондиционер. Лето прошло — забыл обещание. Жаба душит его зимой ставить, простоит без работы заржавеет.
Жарко летом, с ума сойти как жарко, с утра доползешь до кафе Грека, свалишься на стул, из последних сил орешь:
— Ну тащи уже пиво, тащи!
Сидишь пьешь, говорить нет сил. Такая жара.
Наконец Мансур не выдержал:
— Может смотаемся за кордон, пока жара не спадет?
— Куда двинем? — говорит Сами, и вытирает пот рубашкой.
— Может заедем во Францию? Можно тормознуть в Монте Карло, сгонять партийку-другую на зеленом сукне.
— Боже упаси! — говорит Красавчик Анджель, нас же там накрыли со второй колодой…
— Да брось ты, — возражает Мансур, три года назад, кто ж это помнит?
— Сюрприз!!! Там держат специальных людей, вся их профессия — это запоминать физиономии. Сидят по углам, не двигаются, не устают, только запоминают, запоминают. С ума можно сойти, какая у этих сук память на лица.
— Ну и когда тебя вспомнили в последний раз? — спрашивает Сами.
— Полтора года назад, проездом из Рима в Марсель, когда мы навещали пацанов Жужу. По дороге Халифа предложил задержаться в Монте-Карло, метнуть банчок. Ну а почему бы и нет. Вечерком зашли в казино, не успели усесться как следует, как уже подгребает корсиканец, спрашивает:
— Месье, где ваше пальто?
— Сдал при входе, там же, где и все сдают.
— Превосходно, — говорит, — возьмите, пожалуйста, ваше пальто и отправляйтесь домой.
— Да в чем дело? — спрашиваю я их.
— Да прошлый раз ты тут немного нагадил, — отвечают.
— Да что ты говоришь? — вздыхает Сасон, — значит в Монте-Карло стремно.
— Может, Лас-Вегас? — предлагает Молико.
— Боже сохрани! — Подпрыгивает Ахион, не помнишь, как нас замели, когда мы кормили автоматы жетонами вместо монет.
— Думаешь, нас помнят?
— Если французы запомнили, то почему бы и американцам не вспомнить?
Тогда Молико предлагает:
— Поехали в Лейк Тахо, мой приятель там был, говорит, просто ураган.
— А где это Лейк Тахо?
— Америка.
— А казино там имеются?
— Лас Вегас супротив Лейк Тахо, все равно, что плотник супротив столяра.
Тогда Мансур спрашивает:
— Скажите, только правду, из наших там кто-нибудь уже был? Кто-нибудь там уже нагадил?
— Слава Богу, никого не было. Отлично, поехали В Нью-Йорк, навестим команду Профессора, там нам скажут, как до Лейк Тахо добраться.
— Клево, — соглашаются все, — только бы смыться от этого лета, пока жара нас всех не доконала.
В тот же вечер отправляются за Румыном, который продает билеты на самолет за пол-цены. Половину от половины платишь на месте, остальное на платежи. Если попался, гонит бабки обратно, — надежно как в банке.
Хочешь Нью-Йорк, рисует Нью-Йорк, скажешь Франкфурт, изобразит Франкфурт, все, что захочешь.
Добрались до Нью-Йорка, сразу берут такси до ресторана Марселя из Бат Яма.
Только вошли, Марсель выскакивает из-за стойки и попадает в объятия Мансура:
— Смотри как Бог слышит мои молитвы.
— О чем молился?
— Господи Боже, пошли сюда яффскую команду решить мои проблемы.
— Ого, неужели и в Америке есть проблемы?
— И не спрашивай, ещё какие. Сам посуди, купили магазин, вложили все до последних трусов, открыли ресторанчик, мало-помалу начинаем счищать «зеленые». Как в один прекрасный день, что мы видим: какой-то ссаный америкос открывает ресторан точно рядом с нами. И не просто ресторан: за 4 бакса заходишь внутрь и ешь сколько влезет. Не проходит и недели, у нас остается половина клиентов, еще неделя, и у нас четверть. Еще пара таких недель, и мы протянем ноги. Так стоит заплатить вам, ребята, немного "зеленых", чтобы вы уладили мне эту проблему.
— Слушай, оставь нас в покое, — говорит ему Мансур, — люди устали от лета, мы сюда не вкалывать приехали. Почему бы тебе не заказать работу у местных.
— Боже упаси! — говорит Марсель, — с ними начнешь, не знаешь, где кончишь. Каждый месяц будут приходить и говорить, что ты им должен ещё с прошлого раза. Так что сделайте одолжение, возьмите на себя это маленькое дельце.
Не поверите, но в глазах у Марселя стоят слезы. Бедняга в полном отчаянии.
Мансур только выглядит суровым, а на самом деле у него доброе сердце.
— Заметано, — говорит Марселю, — оттянемся в Лейк Таху, на обратном пути что-нибудь придумаем.
Только вернулись в Нью Йорк, Мансур говорит:
— Ялла, пошли поможем Марселю.
— Запалим? — спрашивает Сами.
— Боже упаси!
— Устоим небольшую разборку, переломаем комплект столов?
— Боже упаси!
— Да! А что тогда?
— Чисто отдохнем, похаваем.
Каждый вечер шестеро из яффской команды и шестеро одолженных по случаю Марселем отправляются в "Большое брюхо", заведение конкурентов.
В нынешнем году исполнилось 80 лет со дня рождения и 60 лет с начала литературной деятельности Менахема Тальми — весьма интересного израильского прозаика, лауреата премии имени Швимера по журналистике.Наиболее яркая проза Тальми — трилогия «Яффские картинки», первый том вышел в 1979 году и сразу привлек внимание читателей. Через год в Израиле с успехом прошел одноименный телефильм. В 1981 году увидел свет второй том «По второму кругу», также ставший бестселлером. Третий том «Яффо по кайфу. По третьему кругу» был опубликован в 1983 году «Яффские картинки» — своего рода художественно-фольклорный эпос о жителях Яффо 50–70-х, их манерах и нравах, своеобразном быте и ставшей легендарной полууголовной атмосфере, царившей в этом древнем арабском городе-порту.
Им по шестнадцать, жизнь их не балует, будущее туманно, и, кажется, весь мир против них. Они аутсайдеры, но их связывает дружба. И, конечно же, музыка. Ред, Лео, Роуз и Наоми играют в школьной рок-группе: увлеченно репетируют, выступают на сцене, мечтают о славе… Но когда Наоми находят в водах Темзы без сознания, мир переворачивается. Никто не знает, что произошло с ней. Никто не знает, что произойдет с ними.
Роман молодого чехословацкого писателя И. Швейды (род. в 1949 г.) — его первое крупное произведение. Место действия — химическое предприятие в Северной Чехии. Молодой инженер Камил Цоуфал — человек способный, образованный, но самоуверенный, равнодушный и эгоистичный, поражен болезненной тягой к «красивой жизни» и ради этого идет на все. Первой жертвой становится его семья. А на заводе по вине Цоуфала происходит серьезная авария, едва не стоившая человеческих жизней. Роман отличает четкая социально-этическая позиция автора, развенчивающего один из самых опасных пороков — погоню за мещанским благополучием.
Россия, начало 2000-х. Расследования популярного московского журналиста Николая Селиванова вызвали гнев в Кремле, и главный редактор отправляет его, «пока не уляжется пыль», в глухую провинцию — написать о городе под названием Красноленинск, загибающемся после сворачивании работ на градообразующем предприятии, которое все называют просто «комбинат». Николай отправляется в путь без всякого энтузиазма, полагая, что это будет скучнейшая командировка в его жизни. Он еще не знает, какой ужас его ожидает… Этот роман — все, что вы хотели знать о России, но боялись услышать.
Триптих знаменитого сербского писателя Милорада Павича (1929–2009) – это перекрестки встреч Мужчины и Женщины, научившихся за века сочинять престранные любовные послания. Их они умеют передавать разными способами, так что порой циркуль скажет больше, чем текст признания. Ведь как бы ни искривлялось Время и как бы ни сопротивлялось Пространство, Любовь умеет их одолевать.
Прогрессивный индийский прозаик известен советскому читателю книгами «Гнев всевышнего» и «Окна отчего дома». Последний его роман продолжает развитие темы эмансипации индийской женщины. Героиня романа Басанти, стремясь к самоутверждению и личной свободе, бросает вызов косным традициям и многовековым устоям, которые регламентируют жизнь индийского общества, и завоевывает право самостоятельно распоряжаться собственной судьбой.