Из воспоминаний жандарма - [65]

Шрифт
Интервал

После этого я от Ванновского ушел ночью, конечно, ни с чем и поехал на Подол, где застал полное продолжение погрома. Части войск без офицеров, толпы хулиганов и босяков носили бревна, коими разбивали двери и входы в еврейские магазины и лавки при пении песни «Эй, березушка, ухнем», врывались в магазины и лавки и все еврейское имущество предавали частью уничтожению, а частью грабежу. Местности были оглушаемы криками и воплями евреев, кои попадались в руки толпы, которая била их беспощадно. Части войск были разбросаны и, кучками человек в 15–20, находились на улицах, смотрели как на театральное зрелище и абсолютно бездействовали. Полиция отсутствовала. Картины были поистине ужасающие. Под таким впечатлением я решился ехать с докладом ночью сначала к киевскому губернатору Н. П. Гессе, а затем к генерал-губернатору Дрентельну.

Приехав к губернатору Гессе, застал его спящим, просил разбудить. Выйдя в халате с извинением Гессе, просил меня сказать, что мне нужно. Я ему нарисовал картину продолжающегося погрома и грабежа в городе в самой яркой и действительной форме и обстановке, на что получил от него ответ, что он с одною полициею ничего сделать не мог и не может, в особенности при особом взгляде генерал-губернатора Дрентельна, который находит нужным бить жидов. Я ему на это ответил, что, по моему мнению, он, как губернатор-градоначальник, обязан принять сам меры к прекращению ночных грабежей по городу; причем добавил Гессе, что будет время когда он признается виновным по непринятию мер, как градоначальник. Что и случилось, и я предугадал, что Гессе признан был виновным не только высшими петербургскими властями, но и даже и самим Дрентельном, по ходатайству которого Гессе был отчислен от должности губернатора, не получив другого назначения, и уволен был в отставку. В этом деле Дрентельн сильно погрешил по отношению к Гессе, быв виновным более последнего.

С губернатором Гессе я поехал вместе в коляске на Подол, где на Александровской улице толпы продолжали бесчинства и грабежи, но Гессе, как он говорил, не вправе считал себя принять какие-либо меры против насилий после невозможных, как он выразился, распоряжений со стороны Дрентельна, который отнял у него право воспользоваться войсками. Невдалеке от Братского монастыря, на Подоле же, я с Гессе подъехали к небольшому еврейскому дому, который толпа намеревалась громить. Я не выдержал, выйдя из коляски, в ней Гессе оставался, подошел к толпе и начал ее усовещивать, добавляя, что русский солдат во время войны был милостив к баши-бузукам, которые, бросаясь на колени, просили пощады, следовательно и вы, русские люди, должны быть милостивы к евреям, запершимся в доме и разумеется ожидающим вашей пощады. Слово мое не воздействовало на толпу, и все-таки дом разгромили, но при этом один из рабочих, с доскою в руках, обратился ко мне и сказал, что и «Вы заступаетесь за евреев, ведь они царя убили, а Гесса». (Это относилось к Гессе Гельфман[302], прикосновенной к делу 1 марта 1881 г., приговоренной судом к смертной казни, но помилованной вследствие ее беременности). Я, сказав толпе, кто я такой, добавив, что мне более чем им известно, кто убил государя императора Александра II, что убила не Геся Гельфман, а убил Гриневицкий[303] — поляк по происхождению из г. Вильно. После этого, толпа несколько смягчилась, обещала больше евреев не трогать и направилась в Плосский участок на Подолках, где опять принялась за разгромление и погром евреев.

С Подола я поехал вместе с губернатором Гессе с докладом к генерал-губернатору Дрентельну, что было во втором часу ночи. Приезжаем. Гессе не желает входить и отказывается от доклада Дрентельну, прося меня доложить все. Я настаиваю на входе и докладе Дрентельну. От последнего Гессе наотрез отказался, но решается только войти со мною. Входим в квартиру генерал-губернатора, все спит непробудным сном, бужу всех от сна, швейцара, дежурного в приемной комнате, подполковника Трепова, бывшего затем киевским губернатором, которого прошу разбудить Дрентельна; выходит Дрентельн от сна в халате, затем, увидев губернатора Гессе, извиняется, возвращается в кабинет, выходит одетым в сюртук и выслушивает мой доклад, после которого приказывает запрячь лошадей в экипаж и предлагает мне следовать за ним на Подол. Гессе, оставшись наедине со мною, говорит, что он на Подол не поедет, а если о нем спросит Дрентельн, то чтобы я сказал, что он уехал на Демиевку, где происходят также беспорядки. Затем Гессе уезжает. Выходит Дрентельн из кабинета и спрашивает меня:

— Где же губернатор Гессе?

Я ответил, что поехал на Демиевку, где происходят беспорядки, по его, Гессе, словам.

Дрентельн ответил:

— Врет, поехал спать домой.

Поехали на Подол, где все доложенное мною подтвердилось вполне; войска, без начальников частей и офицеров, стоят посреди улиц и дремлют, толпы с бревнами переходят из одного магазина в другой, выбивают бревнами двери, вскакивают в магазины и отменно грабят все.

Я ехал в дрожках, позади Дрентельна; на Александровской улице в мою лошадь брошена была вывеска, лошадь, испугавшись, бросилась в сторону, и я с жандармом Ждановым едва успели соскочить с дрожек, а лошадь понеслась назад по улице; мы следовали пешком сзади экипажа Дрентельна и поотстали на порядочное расстояние от него. Как вдруг видим следующую картину: Дрентельн, выйдя из коляски, направился в разбитый только что в его глазах магазин и, войдя в двери магазина, с площадною руганью выгонял из магазина хулиганов и босяков, подняв руки в кулаках над своей головой; толпа хлынула из магазина, ее он удержать не мог, и толпа его смяла под ноги, опрокинув его на землю спиною. Я с жандармом Ждановым бросились в толпу и благодаря только атлетической силе жандарма Жданова пробились чрез толпу и подняли Дрентельна с земли из-под ног толпы и едва нашли его фуражку. Дрентельн был весь в земле и в песке, от коих его очистили, надели фуражку и запахнули в пальто. Через некоторое время он, придя в себя, благодарил, крепко пожимая мне руку и кивая благодарственно головою жандарму Жданову, которого потом наградил тремя сотнями рублей. Оправившись, Дрентельн пошел по Александровской улице, поддерживаемый под руки мною и жандармом Ждановым. Толпу мы гнали словом, причем я кричал, что если толпа не разойдется, то генерал-губернатор тотчас же прикажет стрелять, и толпа двигалась вперед скорыми шагами до мельницы Бродского, откуда разлилась по берегу реки Днепра.


Рекомендуем почитать
Заяшников Сергей Иванович. Биография

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Беседы с Ли Куан Ю. Гражданин Сингапур, или Как создают нации

Перед вами – яркий и необычный политический портрет одного из крупнейших в мире государственных деятелей, созданный Томом Плейтом после двух дней напряженных конфиденциальных бесед, которые прошли в Сингапуре в июле 2009 г. В своей книге автор пытается ответить на вопрос: кто же такой на самом деле Ли Куан Ю, знаменитый азиатский политический мыслитель, строитель новой нации, воплотивший в жизнь главные принципы азиатского менталитета? Для широкого круга читателей.


Жизнь сэра Артура Конан Дойла. Человек, который был Шерлоком Холмсом

Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».


Русская книга о Марке Шагале. Том 2

Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.


Дуэли Лермонтова. Дуэльный кодекс де Шатовильяра

Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.


Скворцов-Степанов

Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).