Из воспоминаний сельского ветеринара - [196]

В моем мозгу успели запечатлеться все мельчайшие детали этой живой картины: терпеливо стоящая корова, разметанная соломенная подстилка и над нижней половиной двери — лицо фермера, с интересом ожидающего продолжения.

Сам я такого нетерпения не испытывал. Что-то мешало мне дышать нормально, а язык никак не желал отлипнуть от нёба.

Наконец бык, в последний раз предостерегающе воззрившись на меня, вернулся к первоначальной идее и вновь взгромоздился на корову. Я сглотнул, торопливо нагнулся и, едва тонкий красный орган появился из препуция, стиснул его и попытался нахлобучить на него ИВ.

На сей раз бык не стал тратить времени зря: спорхнув с коровы, он наклонил голову и ринулся на меня.

Вот тут и обнаружилась вся мера моей глупости: от большого ума я встал так, что он находился между мной и дверью. За спиной у меня был темный глухой угол стойла. Я оказался в ловушке!

К счастью, на правой руке у меня болталась ИВ, и я умудрился ударить атакующего быка снизу вверх по морде. Обрушь я ИВ ему на лоб, он ничего бы не заметил, и один зловещий рог — если не оба — прозондировал бы мои внутренности. Однако чувствительное соприкосновение его носа с твердым резиновым цилиндром вынудило быка затормозить, а пока он моргал, соображая, как начать новую атаку, я в паническом исступлении принялся молотить его моим единственным оружием.

С тех пор меня не раз интриговал абстрактный вопрос: уникален ли я или еще какому-нибудь ветеринару довелось-таки отбиваться от разъяренного быка подобным способом? Но в любом случае ИВ не слишком приспособлена для целей обороны, и вскоре она начала рассыпаться на составные части. Сначала мимо уха потрясенного фермера просвистел стеклянный стакан, затем конус задел по касательной бок коровы, которая уже безмятежно жевала жвачку, не обращая ни малейшего внимания на разыгравшуюся рядом с ней трагедию.

Удары я перемежал выпадами, достойными чемпиона по фехтованию, но выбраться из угла мне никак не удавалось. Однако оставшийся в моих руках жалкий цилиндр, хотя и не мог причинить быку значительной боли, тем не менее вызвал у него большое недоумение. Да, он поматывал головой и наставлял на меня рога, но словно бы не собирался немедленно повторить стремительную атаку, удовлетворившись пока тем, что зажал меня в тесном пространстве.

Но я знал, что долго такое положение не продлится. Он явно решил посчитаться со мной, и я уже ощутил его рога в своих внутренностях, когда он немного попятился и вновь ринулся вперед, опустив голову.

Я встретил его ударом от груди, и это меня спасло: резинка, удерживавшая внутреннюю камеру, соскочила, и ему в глаза хлестнула волна теплой воды.

Бык остановился как вкопанный и, по-моему, решил, что игра не стоит свеч. Такого двуногого он еще не встречал. Сначала я позволил себе возмутительные фамильярности, когда он пытался выполнить свою законную обязанность, потом лупил его по морде резиновой штукой и в заключение обдал водой. Явно я ему опротивел.

Пока он размышлял, я проскользнул у него под боком, распахнул дверь и выскочил во двор.

Фермер сочувственно наблюдал, как я отдуваюсь.

— Черт-те что за работка, это ваше ИО, а, мистер Хэрриот?

— Да, Уолли, не без того, — ответил я, еле ворочая языком.

— И всегда так?

— Э… э… нет, Уолли. — Я с грустью обозрел останки моей ИВ. — Такой уж исключительный случай. Я… По-моему, чтобы взять пробу у этого быка, нам следует обратиться к специалисту.

Фермер потер ухо, слегка задетое стаканом.

— Ладно, мистер Хэрриот. Дайте мне знать, когда соберетесь. Все-таки есть на что посмотреть!

Его заключительная фраза отнюдь не пролила целительного бальзама на мое уязвленное самолюбие. Я постыдно отбыл с фермы не солоно хлебавши. Нынче все ветеринары чуть не каждый день играючи берут такие пробы. А я… Да что же это такое?

Вернувшись домой, я позвонил в консультационный пункт. Хорошо, обещали мне, завтра в десять утра меня на ферме встретит опытный консультант.

Когда утром я добрался туда, консультант уже расхаживал по двору. Что-то очень знакомое почудилось мне в небрежной походке и облаках сигаретного дыма у него над головой. Он обернулся, и я с радостным облегчением убедился, что это действительно Тристан. Слава богу, хотя бы не опозорюсь перед посторонним человеком!

Его широкая ухмылка подействовала на меня, как лучшее тонизирующее средство.

— Привет, Джим! Как дела?

— Отлично, — ответил я. — Вот только с этой пробой у меня что-то не ладится. Ты, конечно, каждый день их берешь, но я вчера сильно осрамился.

— Неужели? — Он сделал глубокую затяжку. — Валяй рассказывай, пока мистер Хартли не вернулся с поля.

Мы вошли в злополучное стойло, и я приступил к моему печальному повествованию. Не успел я начать, как у Тристана отвисла челюсть.

— Что-о? Ты просто впустил быка сюда, ничем не стеснив его свободы?

— Да.

— Джим, ты последний из идиотов. Радуйся, что жив остался. Во-первых, эту манипуляцию всегда производи на открытом месте, во-вторых, быка необходимо удерживать шестом или за кольцо в носу. Я всегда стараюсь подобрать двух-трех помощников. — Он смерил меня недоумевающим взглядом, закурил очередную сигарету и потребовал: — Ну а дальше?