Из сборника «Рассказы о путешествиях» - [23]

— Если выбрать положительные отзывы из рекламы и вложить в дело еще 20000 долларов, мы сможем, пожалуй, продержаться еще пару недель.

Артисты исчезают, чтобы позвонить своим агентам, дабы те позаботились для них о новых контрактах. Я чувствую себя все хуже и хуже. Где моя жена, где мои дети? Передо мной возникает Джо, его левый глаз подмигивает, правый закрыт, голос звучит хрипло:

— Меня предупреждали. Меня предупреждали обо всех этих израильских авторах. И почему я их не слушал?

Весьма доходчивые ужимки его жены дают понять, что мне следовало бы покинуть помещение, не дожидаясь рукоприкладства.

"Главное — здоровье", — шепчет Менахем на иврите. Идиот. Ненавижу его. Ненавижу Дика и Джо. Дик и Джо тоже ненавидят меня. А Бернштейн? Бернштейн как раз дослушивает сообщение и повторяет:

— Внимание. Только что поступил последний столбец критической статьи Барнса. Я цитирую. "Великолепная режиссура и блестящий ансамбль участников принесли вечеру успех"…

Именно так! Или как-то иначе? Сейчас все зависит от того, как закончит Барнс свою статью. "Меня очень многое позабавило", — завершает Барнс.

— Нет! — Джо подскакивает и бьется головой о стену. — Нет!

— Что случилось?

— Если бы он просто сказал: "Мне было забавно", — это было бы спасением. Это было бы неприкрытой похвалой. Но если его "очень многое" позабавило, — это почти порицание!

Так получалось, что два почти незаметных слова означают для нас потерю миллиона долларов. В этот момент один из тайных агентов приносит верстку "Пост" с критической статьей, получает за это вознаграждение и удаляется. Все молчат. Мы затаились в своих креслах и не осмеливаемся посмотреть на еще сырую бумагу. Мы — лучшее доказательством того, что за смертью есть еще одна жизнь.

Рулетка Лас-Вегаса

"Кто побывал в Голливуде и не съездил в Лас-Вегас, — гласит одна магометанская поговорка, — тот либо сумасшедший, либо там уже бывал".

Лас-Вегас в штате Невада по праву считается американским Монте-Карло. Азартные игры запрещены во всей Северной Америке, за исключением биржи и Невады, которой нет дела до американских законов. Между прочим, Невада — беднейший штат США. Точее говоря, она была беднейшим до тех пор, пока мы с женой туда не приехали. Конечно, мы совершенно точно знали, что нас там ожидает. Мы могли бы, — так говорили мы сами себе, — мы могли бы рискнуть 10 долларами в рулетку, но ни центом больше, 10 долларов — и все.

Когда мы посреди невадской пустыни вышли из самолета, у меня в кармане, помимо всего, лежали билеты, которые нас четырьмя часами позже должны были перенести в Новый Орлеан. Всякий риск исключался. Лас-Вегас состоит из одной грандиозной главной улицы и ни единой полагающейся в таких случаях боковой. Главная улица состоит из сотен казино и тысяч искателей счастья. Одно из этих казино мы и посетили. Оно называлось "Sand's"[14], что наполняло нас национальной гордостью. Оно навевало воспоминания о Негеве.

Неисчислимое количество сумасшедших собралось в огромном зале, теснилось у игровых автоматов, играло в карты и настоящую рулетку. Нас особенно заинтересовали игровые автоматы. Всовываешь левой рукой монету, а правой нажимаешь рычаг, с помощью которого за стеклянным окошком начинает вращаться барабан, украшенный всевозможными фруктами по три в ряд. Через какое-то время он останавливается, и если все три фрукта оказываются одинаковыми, судьба, как из рога изобилия, наполняет карманы победителя дождем больших и маленьких монет. Нужно только знать, как лучше всего нажимать рычаг и когда его лучше всего отпускать. Часто требуются часы и даже дни, прежде чем дойдешь до этого. Но когда это узнаешь, понимаешь также, почему в Неваде так много грустных людей с гипертрофированными мускулами правой руки.

Добавлю: игра не особо интеллектуальная. Нам потребовалось не более трех минут на ознакомление с правилами и игру. Мы же не маленькие дети. С оставшимися пятью долларами мы пересели за стол с рулеткой и получили 10 жетонов по 50 центов каждый.

— Сыграем по смертельному методу, — предложил я. — Шультхайс с его помощью пару лет назад выиграл полторы тысячи долларов. Нужно всегда ставить на один и тот же цвет. Выпадет — хорошо. Нет — повторяешь ставку. Снова потерял — снова повторил ставку. И так повторяешь до тех пор, пока не выиграешь. Когда-то же должно выпасть.

Никто не возражал, потому что выглядело это просто и убедительно, почти научно. Мы поставили 50 центов на черное. Я хотел поставить на красное, но самая лучшая из всех жен настояла на своем. Выпало на красное. Это нас не поколебало. Мы повторили ставку, как и предписывал смертельный метод. Выпало на красное. Теперь наша ставка на черное составила 2 доллара. Выпало на красное.

— Я же тебе говорил, что нам надо было ставить на красное, — прошипел я жене. — Ну, как можно было из всех цветов цепляться именно за черный?

Мы купили у крупье 10 однодолларовых жетонов и сразу выделили 4 доллара на следующую ставку, в этот раз на красное. Выпало на черное.

Теперь уже зашипела моя супруга:

— Идиот! — прошипела она. — Кто же меняет цвет посреди игры?

Следующие 10 однодолларовых жетонов, которые мы купили, мы смело и быстро поставили на черное. Выпало на красное. Шультхайсу не поздоровится, когда я его встречу. 16 долларов на черное. И что же выпало? Ну, разумеется.