Из рукописей моей матери Анастасии Николаевны Колотовой. Книга 1 - [82]

— Ну и что, кому — то надо вытащить ее оттуда, — упорствовал сын.

Снова и снова приходилось доказывать сыну, что избрал он себе не ту девушку и не сможет он оторвать от матери дочь.

— Ведь ты поймешь скоро это, и будешь глубоко страдать.

— Ничего не буду. Откуда ты знаешь? А ты не боишься, что я потом буду винить тебя, что ты разбила наше счастье?

Сознаюсь, на первых парах было такое опасение, но тут я ответила:

— Нет, не боюсь, потому что с уверенностью могу сказать сейчас, что с ней у тебя, его не будет.

«С уверенностью ли?» — спросил внутренний голос.

А другой ответил: «Да, с уверенностью!»

Ты посмотри, как дружно живут наши Саша с Надей. А почему? Потому что мы с Надиной мамой нашли общий язык. Сашино воспитание и Надино было сходным. Сходные мы прививали своим детям моральные качества. Потому и нет между нашими детьми больших разногласий.

Говорила, а сама сомневалась в душе: «Так ли это?»

Но чем больше убеждала в этом сына, тем больше приходила к выводу, что это действительно так, и находила в подтверждение тому примеры из жизни.

— Ведь союз между двумя молодыми людьми — это и союз между их родителями. А какой союз может быть между мной и Галиной матерью? Ты подумал об этом? Между нами же нет ничего общего. Не будет ничего общего и между вами.

Сын не хотел ничего слушать.

Не раз мои слезы сопровождали наши беседы.

Где-то в глубине души гнездилась и такая мысль:

«А не разрушаю ли я напрасно с таким упорством первое, такое светлое чувство к девушке? Может и не стоит этого делать? Тем более знаю, что второй раз такого может и не быть».

Но эта мысль тут же глушилась другой:

«Нет, надо делать. Пусть сын лучше сейчас переживет горечь потери, чем видеть его несчастным потом».

Перед глазами постоянно стояли неудачные браки сына Сергея и моих братьев, не совсем удачливый брак старшего сына Коли. Сколько раз винила я себя, что не постаралась поближе узнать их избранниц, предоставив близким мне людям самим решать их судьбу. Не могла я допустить, чтобы и у моего Толи так же неудачно сложилась жизнь.

— Надо же было так случиться, чтобы у моей возлюбленной оказалась такая мать, — сетовал Толя.

— Ты что, не знал что ли, что у нее мать — алкоголичка и распутная женщина?

— Представь себе: не знал.

— Это, наверное, в насмешку надо мной за мою ненависть ко всем алкоголичкам и пьяницам. Но самая главная отрицательная сторона ее, совершенно противоположная тебе, — это ее недоброжелательное отношение к людям. Все осуждают ее за такой образ жизни, а она за это злобствует на всех.

— Но ведь это мать, а не Галя. Галя не такая, она хорошая. Надо же кому — то вытащить ее из такой среды, — продолжал доказывать свое сын.

— Не хватит сил у тебя вытащить, отделить её от матери. Если бы была с ее стороны к тебе настоящая любовь, можно было бы тогда еще что-то сделать, но ведь такой любви нет. Разве не видишь, не любит она тебя. Не чувство, а чувственность сближает ее с тобой. Не вытащишь ты, а сам завязнешь. Ну, надо же, к какой девке тебя потянуло!

А Галя между тем хвасталась:

«Все равно агроном с участка будет мой».

Своим зятем считала уже моего сына и ее мать.

— Вот он у нас где, — показывала она кулак. — Он уже спал с Галей, — разглашала она по всей деревне.

Мы с заведующей эти разговоры передавали сыну. Знали, что не очень-то понравятся они ему, тем более, что не отвечали действительности. Ни о каком совместном спанье, конечно, не было и речи. В кулаке сын тоже быть не хотел.

— Вот видишь, какие они. Все сводят только к одному. Им не ты нужен со всеми своими качествами, а просто жених с высшим образованием, парень. Не будет тут тебе счастья. Такие скоро опустошат твою душу, выхолостят из нее все хорошее, что в ней есть, за что тебя ценят и уважают люди, — говорила я своему сыну.

«Все — равно что-то же ложится в его сознании от моих разговоров», — думалось мне, хотя Толя по-прежнему искал встреч со своей Галей.

Как — то на сортоучасток зашел двоюродный брат Гали.

— Я давно хотел сказать, не пару он себе подобрал, — заговорил он с заведующей о Толе. — Я хоть двоюродный брат Гали, а скажу: не хороший у нее характер. Вся по матери идет, а то и почище будет.

Разговор шел при Толе, но на удмуртском языке. Заведующая тут же перевела его на русский для Толи, а тот, по мере ее слов, все ниже и ниже наклонял свою голову.

Но не так то было легко добиться, чтобы сын победил в себе чувство, впервые вспыхнувшее в нем к девушке. Тем более, что и природа требовала своего: сыну исполнялось 23 года.

Но, кажется, сама Галя, не понимая того, помогала Толе оторваться от нее. Вот она не осталась, а поехала гулять с молодежью в другую деревню, хотя Толя просил ее очень остаться, потому что собирался по вызову в военкомат и думал, что его могут взять в армию.

— Я, как собачка, бегаю за ней, а она и этого не сделала, — с обидой сказал он тогда заведующей.

Вот она не зашла к нему домой, хотя он очень просил ее, вот не пришла в клуб, где обычно они встречались, не предупредив его.

Как бы то ни было, чувство к Гале стало меркнуть, встречи стали реже, а потом и совсем прекратились. Видела, что сын очень переживал разрыв с Галей. Надо было что-то такое, чтобы отвлечь его мысли от этой девушки, заполнить образовавшуюся в душе пустоту. Но что?